Признаться, испугалась даже я, а бедные девчонки бросились на колени и принялись молить о пощаде.

— Вам очень дороги ваши слуги, Виолет? — чёрные глаза остро посмотрели в мои.

— Бросить их в темницу жестоко, — нахмурилась я.

Девушки мне совершенно не нравились, но не до такой степени.

— Что ж, значит, обойдёмся выдворением из страны, — хмыкнул он. — У вас неделя, чтобы покинуть территорию Тринаты. Время пошло. Вон!

Стоило ему отступить от двери, как девушки гурьбой вылетели прочь. Я осталась в купальне одна. И в целом была только рада избавиться от людей короля, но внутренне понимала, что Доминик вряд ли заботится о моём душевном равновесии. У него свои причины.

— Зачем? — спросила я прямо.

— Брак подтверждён, теперь вы принадлежите мне и Тринате, Виолет. Мне не нужны возможные шпионы во дворце.

Ну, логично… Хотя про право собственности покоробило. Я будто переходящий приз.

— Вы меня услышали? — Доминик в несколько широких шагов приблизился и навис надо мной с высоты своего роста.

А я так устала за день от криков и угроз Жаклис, что даже не испугалась, прямо посмотрела в его глаза.

— Услышала. Я принадлежу вам и Тринате.

— Верно. Вы больше не принцесса Акрии. И я передумал по поводу сроков. Отныне это неприемлемо, — его руки сомкнулись на вороте моего платья и резко рванули его в стороны.

Треск ткани оглушил. На этот раз я всё же вскрикнула от неожиданности. На рефлексах прикрыла груди, хотя под платьем были ещё слои нижних одежд.

— В-вы с ума сошли? — возмутилась я, и, прежде чем подумала, толкнула его в грудь.

Доминик даже не покачнулся. Так и остался стоять передо мной, непоколебимый словно скала и невероятно злой. Что на него вообще нашло?

— Вы меня поняли, Виолет?

— Да, вам не нравятся мои платья. Что-то ещё? — выдохнула я.

— Макияж тоже, — он грубо мазнул большим пальцем по моей щеке.

— Я тоже могу высказать пожелания? А мне не нравится, когда на мне рвут одежду. Понятно?

— Точно? — внезапно яростно усмехнулся он. — Насколько понял, вам не нравится всё, связанное с мужчинами. Мне стоит беспокоиться и по этому поводу?

Это на что он намекает?!

— Не стоит, — процедила я сердито, и тут же осеклась, вдруг поняв причины его злости.

Мадам распиналась весь день, не всегда под куполом, да и мы в магическом мире, возможно и здесь есть жучки и прочие средства шпионажа. Услышал либо сам Доминик, либо кто-то из его подданных, даже Адель. А в итоге страдаю я.

— Если мы всё решили, — я с самой милой улыбкой на губах указала ему на дверь.

Недовольно выдохнув, он прищурил чёрные глаза, но больше не стал ничего говорить, стремительно развернулся и твёрдым шагом покинул комнату. Я осталась одна в порванном платье. И некому помочь со шнуровкой нижнего белья.

Стоило подумать об этом, как в помещение вошли служанки в форменной одежде дворца. Девушки склонили головы.

— Нам приказано служить вам, принцесса, — сообщила одна из них.

Подъехала замена моим служанкам. Одобренная императором. Ну вот, теперь в куклы со мной будет играть Доминик. И вправду, переходящий приз…

— Мне не нравится… — придирчиво осмотрев принесённое мне платье, я отбросила его прочь.

— Не нравится? — Адель выпучила на меня несчастные глаза.

— Совершенно, — подтвердила я.

Во-первых, потому, что Жаклис стояла над душой, и мне не хотелось после примерки снова слушать её обвинения, а, во-вторых, платье действительно не отвечало моим вкусам. Адель попыталась сотворить нечто среднее между модой Тринаты и Акрии, наверное, действительно старалась, но по итогу не справилась. Она зачем-то взяла тяжёлую ткань в рябой узор, который лучше бы смотрелся на мебели, для пышности добавила несколько шифоновых юбок. И всё это дело было под горло, с высоким воротом при открытых руках.

— Вы забыли пришить рукава.

— Я пыталась создать оригинальный наряд, — нахмурила она тонкие брови. — Императрице надлежит быть законодательницей мод.

— Тогда в моду войдут волосатые подмышки, которые вы намерены продемонстрировать всем без исключения, — не удержалась я от сарказма.

Адель передёрнуло, мадам схватилась за сердце.

— Что задумано природой — не безобразно, Виолет, — назидательно напомнила она.

— Тогда и мужская похоть задумана природой, разве нет? — я сразу прикусила язык, но слово не воробей, вылетело — огребай по полной программе.