– О любви, конечно, – Вэль улегся на землю, закинул руки за голову и улыбнулся мечтательнo.

– Вот как, очень интересно, – букет был уже собран. Второпях сорванный, он получился неряшливым, больше напоминающим маленький стожок нежели изысканное творение флориста. Тащить в замок такое непойми что? Вот уж нет! Выбросить? Жалко. – Я буду плести венок, - определилась Елена Павловна, прикидывая, куда бы присесть .

– Иди сюда, – позвал Вэль и похлопал по камзолу.

‘Прямо как собаку зовет,’ - она поморщилась, хотела даже ответить что-нибудь резкое, но посмотрела на расслабленного мужчину и передумала. Видно же, что ничего обидного он сказать не хотел, да и нет настроеия ругаться. Рассудив так, Елена Павловна устроилась рядом с Вэлем.

– И где же моя сказка? – спросила чуть сварливо.

– Легенда, - поправил любитель точных формулировок. – Давным-давно в этом самом источнике жила фея.

– Прямо в роднике?
– Элена Павловна тоже умела быть дотошной.

– Во дворце из янтаря и жемчуга, – ответил Вэль, – Он был построен в самом глубоком месте истoчника.

– Так фея была крошечной, - расстроилась Пална. – Тут глубина воробью по колено.

– Нормальная она была, – не повелся рассказчик, – Просто могла менять по волшебству размер.

– Очень удобно, – одобрила ехидная ласточка. – Ей позавидовала бы любая женщина. Только представь, – зажмурилась она. – Раз, и твоя талия стала тонюсенькой, а грудь налилась.

– Избави Всевышний, – Вэль торопливо озарил себя святой звездой.

– Ну пусть не тебя, – расхохоталась Елена Павловна, представив грозного коннетабля Бригии с арбузной грудью и осиной талией. Меня.

– У тебя с фигурой все в порядке, ничего менять не надо, - Арвэль прямо-таки облизал жену жарким многообещающим взглядом.

– Так что там с замком было? – торопливо перевела беседу в более мирное русло мудрая женщина.

– В солнечные дни он переливался всеми цветами радуги, – Вэль многозначительно пошевелил бровями.

– Ты это к чему? – не поняла она.

– Просто так, – подмигнул Арвэль. – Переливался и все.

– А в источнике точно вода была? – подозрительно прищурилась Елена Павловна.
– Не эль?

– Вода, – развел руками. – Ледяная даже в самый жаркий полдень, напоенная магией, но всего лишь вода.

– А знаешь, я начинаю верить в твою легенду, - леди увлеченно плела венок. – Просто будь в источнике вино или пиво он не сохранился бы до наших дней. Выхлебали бы,и никакая магия не спасла.

– Думаешь, нашлись бы безумцы, готовые кинуть вызов могущественной фее? – невинно поинтересовался он.

– Ради дармовой выпивки? – уточнила Елена Павловна. – Полно! От желающих заложить за воротник мужиков в роще не протолкнуться бы было. На раз осушили бы, а потом и дворец бы разобрали. Чтоб на опохмел хватило.

– Все–то ты про нас знаешь, – Вэль вроде бы не двигался, но как-то так получилось, но Елена Павловна оказалась лежащей на спине, придавленной тяжестью мужа. Приятной такой тяжестью.
– Только не видишь, как я тебя люблю, – в удивленно приоткрытые губы шепнул он и замер. Словно давал все на откуп женщине.

А она молчала , глядя в глубокие синие как осeннее небо глаза. Не могла ни обнять, ни оттолкнуть. И никакие напоминания про договор и беременную Энн не помогали. Наконец, спустя пару веков, уместившихся в пару ударов сердца, Елена Павловна пошевелилась.

– Пусти, - проклиная свою принципиальность, она уперлась кулачками в широкую мужнину грудь. – Вэль!

Тот неохотно отстранился, поднялся словно через силу и отвернулся.

– Нам нельзя, – напомнила напряженной спине Елена Павловна. – И потом какие поцелуи во время рассказа. Я же услышу сегодня историю о фее?

– Давай в другой раз, - он смотрел куда угодно, только не на Элен.
– Достаточно разговоров о любви на сегодня.

– Как знаешь, – сказала она, только чтобы заполнить тишину, ставшую вдруг неловкой. И так сразу захотелось домой. Но, наверное, сейчас лучше обождать. Не время лезть на колени к возбужденному мужчине, а уж в том, что он возбужден, сомневаться не приходилось . Пална в полной мере успела ощутить масштабы катастрофы, когда прижималась к твердому словно живой камень Вэлю.

Испытывая неловкость, она торопливо поднялась . Было как-то странно и ново, и мучило чувство, что Леночка Ласточкина на старости лет превратилась в какую-то динамщицу - бабенцию из серии ‘возбудим и не дадим’. ‘И зачем я только соглашалась на эту прогулку? – корила она себя. – Ведь понимала же, к чему дело идет.’ ‘Дура я озабоченная!’ - бурный поток самокритики иссяк, едва в глубине источника что–то сверкнуло.

– Янтарный замок феи, млять твою, – на зависть любой змее прошипела Пална, склоняясь над водой.
– Жемчужные хоромы и ещё эти... Как их? Молочные реки и кисельные берега. Или этo из другой сказки? Не важно.