Влад поднял мрачный взгляд и встретился с безжалостными циничными глазами.

– Ты подсадил ее на наркотики? – спросил он сипло. – Уколи лучше себе, раз уж набрал.

Муж улыбнулся, показав белоснежные зубы.

– А ты мне нравишься, раз мы на «ты», - кивнул он. – И что ты собираешься делать с этой истеричкой?

Влад опустил голову, держа плачущую Катю, ощущая сильную дрожь, бьющую её тело. Он гасил эти содрогания своими руками, и очень медленно она стала затихать, пока не уснула, изредка по-детски вскрикивая во сне.

Он молча встал, поудобнее укрыв ее пледом и повернулся к стоящему рядом с дверью мужчине.

Перед глазами мельтешили искры злости, но Влад давно научился справляться с этим и не показывать.

– Может, пройдем на кухню? Есть разговор, - предложил он.

На столе на широкой тарелке одиноко стояли уже заветренные бутерброды, и Влад подумал, что уже полдень, а Катя до сих пор ничего не ела, хотя всю ночь провела на холодном осеннем ветру.

– Я Виктор Смольнинов, - с выражением явного самодовольствия произнес мужчина и улыбнулся одними губами. Жестоко улыбнулся.

Он был молод, сорока точно не было, профессиональный прищур выдавал в нем либо врача, либо финансиста.

Влад сложил руки на груди, совсем не подозревая, насколько внушительно они выглядят в такой позе. На нем была плотная черная спортивная ветровка с ярко-оранжевыми шнурками на капюшоне, спортивные брюки и любимые кроссовки. Его внимательно оглядел Виктор и выражение лица с самовлюбленного поменялось на недовольное.

– Владислав Ковалев, сосед, - представился Влад и замолчал, ожидая, что Смольнинова обязательно прорвет. Такие, как он, сдерживать себя не умели и не хотели. И он оказался прав.

– Для соседа ты очень хорошо можешь прекращать эти истерики.

– Никогда раньше не видел ее в таком состоянии, - покачал головой Влад.

– Я знаю, что она может прикидываться, это не новость. Так что ты мне хотел сказать?

– Ты продаешь квартиру? Ей куда деваться?

– Мы вчера все обсудили с Катей и решили. Она переезжает к своему папочке.

– Дай хотя бы время, она ночевала на улице, я утром нашел ее у подъезда.

Виктор подкатил глаза под потолок.

– Она занимается самоуничижением, разве не понятно? Это психическое расстройство. Разумеется, диагнозы я не ставлю, но если я отвезу ее в психбольницу, она там и останется. Я пытался ей об этом сказать.

Влад сжимал челюсти и руки, чтобы не ударить слащавую и гладко выбритую физиономию Виктора.

– Помочь лично никак не пробовал? – коротко спросил он.

– Слушай, не лезь не в свое дело. С какой стати я здесь вообще стою и разговариваю с тобой? Это моя квартира, моя собственность, а ты кто такой?

– А в комнате твоя бывшая жена, и она – человек, - совершенно спокойно, тихо и отчетливо произнес Влад.

Смольнинов уставился на него, до конца не веря, что с ним так смеют разговаривать.

– Слушай, дай время, я подыщу ей жилье, и она съедет по-людски, - продолжил тихо Влад.

– Ты думаешь, она может снимать квартиру? У нее нет денег, живет она на мои, я её содержу. Она ничего не хочет делать, только безвольно рушить свою жизнь.

– Я решу это, только подожди, будь мужиком, - не выдержал и сказал Влад, сцепив зубы. С самого начала разговора он запретил себе опускаться до унижений и обвинений, но не смог выполнить эти условия.

Смольнинов снова окинул его долгим взглядом: - Зачем тебе это? Ты же вроде…

– Просто хочу помочь, - перебил его Влад и опустил голову, разглядывая свои кроссовки.

– Ладно, две недели тебе хватит, отчаянный?

– Думаю, да.

– Но ты должен знать – она не только больная на всю голову, она самоубийца. Не явная, вены не резала, но все впереди, поверь. Она конченый человек. И привыкла, что за нее всё и все решают, сидит на шее и больше ничего. Человек без воли.

Влад смотрел прямо в глаза мужчине и не мог представить, что цинизм такой величины существует.

– Я предупредил, - усмехнулся Смольнинов, - на случай, если она тебя привлекла как женщина. Но это вряд ли, хотя…

Он пожал плечами и вышел из кухни, а через секунду и из квартиры, звякнув дверной ручкой.

***

Марине он сказал, что соседка переезжает, и её родственники попросили кое в чем помочь.

– Что, обязательно так было бежать? – злилась она. – У меня дети, мне тяжело одной с ними. Эта курица куда-то денется что ли? Да она не может и до ванны дойти, посмотри на нее! Как бомж!