Больше всего сейчас хотелось сорваться с места, подбежать, обнять. Лина закрыла глаза, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить соблазн. Она не знала, какие силы ей дает амулет и как точно им пользоваться, поэтому было решено точно так же стоять на месте. Не сдвигаться ни на шаг. Девушка опустилась на колени. Открыла глаза. Ским все еще лежал на спине. Сейчас, чуть успокоившись, Лина явно видела кольцо вокруг него. Какие-то блики, полосы, завитки, всполохи. Вроде бы прозрачные, но она их видела. Опять опустила глаза на амулет. То же самое, только в обратном порядке. Вот оно что. Его пытаются увести.

Лина склонила голову, потерла камень. Он приятно грел руку и покалывал пальцы. Ни в этот момент, ни позже не смогла бы сказать, откуда в ней возникла эта решимость, но в тот момент она совершенно четко поняла: рисунок. Рисунок камня. Пальцы стали выводить завитушки. Полоса, точка, поворот, виток, вверх. Сначала она просто повторяла рисунок с камня, потом оторвала от него глаза и рисовала пальцами то, что окружала Скима, только в обратном порядке.

Виток, поворот, точка, блик… Плотная паутина опутывала ее мужа, утягивала в мир, из которого ему не выбраться. Она должна привести его назад. Она должна распутать его путь. Виток, точка, мазок.

Ским сжал руку в кулак. Дернулся, как от удара, повернул голову. Лина видела, что его тянут активнее. Те, кто хотят похитить Источник Рузгарда, занервничали, заспешили. Она поднялась, вытянула руку. Как же тяжело было оставаться на месте. Лина глубоко вздохнула и, громко выкрикивая заклятье Парта, чертила в воздухе той рукой, в которой держала амулет:

— Держит нить, — виток, поворот, — помнит Путь, — блик, изгиб.

— Помнит путь! — Она кричала это в пустоту, хотя была уверена, что ее крики слышат. — Помнит Путь!

***

Ским еще помнил, что это все неправда. Честно, помнил, но все эти лица…

— Ты должен быть с нами…

Он уже не различал, кто это ему говорил. Он бесчисленное количество раз бросался на них с кинжалом, с голыми руками. Они просто растворялись в пустоте и через мгновенье окружали его снова.

— Ты один из нас…

В ушах звенело, голова кружилась, уже очень хотелось просто прекратить все это. Неважно как.

— Твое место здесь…

Ским силился вспомнить, почему он тут оказался и что ему было надо, но эти голоса забивали все его мысли, в какой-то момент он подумал, что те, кто его окружают, в чем-то правы. Его место среди них. Ледяной поискал взглядом кинжал, который выпал у него из руки после очередного неудачного броска, упал на колени, потянулся к его рукояти, направил лезвие на себя.

***

Лина кричала, исступленно кричала. Мир вокруг нее рушился, всполохи вокруг Скима уже не таясь горели красным. Трава обращалась песком и становилось нестерпимо жарко. Пахло падалью и паленым. И очень хотелось пить. Лина сама уже не слышала свой голос, но понимала, что ей ни за что нельзя умолкать.

— Веди! Помнит Путь! Ведет! Твой Путь!

Мысли уже перемешались в голове. Она не понимала, что выкрикивает.

— Ведет! По пути! Я веду! Я веду тебя по твоему Пути!

На последней фразе круг вокруг Скима дрогнул. Ее муж открыл глаза.

***

Ским проваливался в небытие. Больше всего он сейчас старался не слушать тех, кто крутился вокруг. Ну или выбрать один голос, и пусть тот его убаюкает. Ледяной прислушался:

— Ты один из нас…

— Иди к нам…

— Будем вместе…

И вдруг, как гром среди ясного неба. Голос, от которого захотелось встать и бежать. Подпрыгнуть и разорвать все путы вокруг:

— Я веду тебя!

Хор тихих убаюкивающих голосов вокруг него слился в одну ноту.

— По Пути!

Нота стала мерзкой, диссонирующей, дрожащей.

— Я веду тебя!

Ским рванулся. Ему очень важно было еще раз услышать вот то… Про путь.

— Я веду тебя по твоему Пути!

Было больно. Нестерпимо больно. Глаза обжигало, в груди все ныло, барабанные перепонки лопались, в легких застыл песок, и казалось, он уже не может вздохнуть. Ценой неимоверных усилий. Ским Левиан сжал кулак, стиснул зубы и открыл глаза.

***

Мир утих. Всполохи пропали. Амулет больше не обжигал пальцы. Мир дрогнул, и теперь она стояла на коленях перед своим мужем. Он лежал на спине и смотрел в алое небо невидящим взглядом. Бледный. Измученный. Почти мертвый.

Лина держала его за запястье и гладила по руке.

— Ну что же ты…

Целовала кончики безвольных пальцев.

— Давай, вставай. Нам идти пора.

Прислонила его ладонь к своей щеке:

— Нас ждут. Дел еще много.

Опустила ладонь, положила ее на живот.

— Ну как же мы без тебя?

Лина наклонилась, слезы капали из ее глаз на щеки Скима. Она коснулась его лица ладонью и поцеловала.

***

Глаза ничего не видели, но голоса умолкли, и от этого стало легче. Жар отступал. Воздух больше не был белым, но через красное марево, застилающее все до самого горизонта, было невозможно что-либо рассмотреть. Он и не пытался. Пока хотелось только тишины и дышать. Дышать. Как это, оказывается, сложно. И шумно.