Студенты, дежурившие вместе с Яной возле стола периодики, подчинялись непосредственно Дику. Любимым их занятием было обсуждение начальства, состоявшего из трех толстяков. Яне сразу доложили, что Дик в прошлом (еще каких-то два года назад) был вполне стройным, занимался физкультурой, и с ним было приятно поговорить. Теперь же все они в ужасе от того, как он изменился, стал авторитарен и подчас, даже груб со студентами. Девочки винили во всем Летицию: это под ее влиянием он растолстел, так как она его закармливает обильными ланчами. Арлин была согласна с этим мнением, но оставалсь в хороших отношения с Бриком и Диком (Яна не могла из-за этого поделиться с ней своими переживаниями). Лично с Яной Дик был очень мил, даже починил испорченный замок в столе, чему она была весьма благодарна. Студентки же с трудом выносили Брика: "Как его все терпят? Он же абсолютно не умеет себя вести и разговаривать с людьми. В компьютере он полный профан. А посмотрите на его рубашки и ботинки..." Однажды молодежь прибежала к Яне за разрешением срочной проблемы: --Что нам делать? Пришел профессор в отдел микроформ и срочно хочет поговорить с Диком, а Дик в глубоком сне у себя в кресле! Не хочет просыпаться...
– - Так разбудите же его, трясите, пока не проснется, -- ответила Яна. Итак, обнаружилось, что в своей уютной тихой комнатке на отшибе Дик мог спать весь день до поздна. Домой он не спешил, так как жил один (развелся к тому времени во второй раз). Б.Д., несомненно, знал об времяпровождении Дика на работе, но написал своему приятелю отличную рекомендацию, когда тот подал заявление на освободившуюся ставку заведующего отделом комплектования, LA III. Практика в роли дежурного библиографа по периодике Яне не пригодилась в смысле дальнейшей работы. Но одно она успела заметить, как и окружающие студенты, что ее акцент прямо-таки шокирует читателей, стоит только раскрыть рот. Яна сидела за своим столом как неприкаянная, когда с ней заговорила одна из студенток-ассистенток, явно старшая по возрасту: -- Как тебе нравится жить в Америке?
– в упор спросила она. Поддавшись дурному настроению, Яна ответила, что не очень, и если бы ее муж согласился, она бы предпочла жить с ним среди своих. -- Ну так что же ты? Ты достаточно здесь помучалась, осваивая чужой язык и культуру, пускай теперь он поймет, что это такое... Я сама мечтаю переехать жить в какую-нибудь нормальную страну вместе с сыном. Он у меня в таком возрасте... словом, подросток, и я здорово боюсь за него. Он хороший парень, не приходит в школу с оружием и наркотиками, как его одноклассники. -- Как, разве здесь можно иметь оружие без лицензии? -- Ну конечно, это даже в конституции зафиксировано: любой, кто хочет может приобрести как бы для защиты. -- Какой кошмар! -- А сегодня я узнала об очередном скандале в школе: одного старшеклассника застали в туалете с девицей... они занимались оральным сексом!!! Представь себе. Что происходит с людьми? Яна стояла с раскрытым ртом...

* * *

Время летело незаметно. 16 сентября они с Мартином переехали в новый дом. Незаметно обрастя бытом, переезжать им было не так легко, как в первый раз, поэтому наняли украинских родственников Зоряны для переноски тяжестей. Яне пришлось паковать вещи одной - Мартин улетел в Техас повидать отца. Жозефина считала, что Джону уже совсем немного осталось на этой земле... Вернулся Мартин явно не в себе, но наотрез отказался рассказать жене подробности этой поездки. Соседка Фатия, красавица иранка лет 30, позвонила утром в дверь и вручила Яне букет цветов. Они познакомились, но поскольку Яна торопилась на работу, она не пригласила Фатию зайти в дом. Мужа Фатии звали Ричард, они недавно поженились и жили в соседнем доме. Это был их первый совместный дом. Рита, из дома напротив и исполняющая обязанности местного старосты, сразу же пригласила Мартина и Яну к себе на "Вечер нашей улицы", где сервировали напитки и легкие закуски. Яна чувствовала себя ужасно: все на нее пялились, как на марсианку... "Больше никуда не пойду, мне никто не нужен, кроме тебя... К чему эти пустые разговоры с незнакомцами?" - высказала она мужу. Снежный ком событий стремительно летел с горы. В октябре приехали Янины родители погостить до 13 ноября. Приехали и сразу разболелись. -- У вас тут какие-то новые, нехорошие вирусы. Мы к ним не привыкли!
– нахмурив брови, сказала мама. -- Ну конечно, они тут непрестанно вьются вокруг нас. Бактерии и вирусы куда лучше размножаются в теплой среде,- здесь ведь даже зимой не бывает ниже -1 С, да к тому же в нашей долине постоянно что-то цветет и люди мучаются аллергиями. Родители успокоились, убедившись, что их " дитятко" благополучно в новой жизни, по крайней мере в доме. В оперу и на балет они категорически отказались пойти -- ведь это же не Петербург! Яна напрасно пыталась их заверить, что балетная труппа здесь замечательная, также популярны постановки Баланчина и Петипа. Профессиональные музыканты, родители были убеждены, что музыкальная культура в этой стране "не тянет", хотя бы потому, что русская музыка в университете не изучается. -- А откуда же произошел джаз?
– защищалась Яна,-- а Джуллиардская школа? -- Это к вам все наши таланты эмигрировали, -- констатировала мама. -- Ничего подобного,-- сейчас самые лучшие исполнители в Америке, это, в основном, азиаты! Потому что они вкалывают, как звери. Вы просто видите то, то хотите видеть... -- Какой же у вас замечательный дом! Маленький, но такой удобный! Как все хорошо продумано - просто чудо какое-то,-- восторгался отец. Запомнились Яне и другие папины слова: "Будь мудрее других и не показывай им этого... Старайся не вмешиваться в воспитание Алекса: сразу видно, что мальчик избалован донельзя, поскольку каждый родитель старается привлечь его на свою сторону. Не порти отношения с мужем из-за ребенка..." Но перед отьездом он показал малышу первые приемы самообороны, чтоб тот сумел в школе постоять за себя. Мартин был слишком мягок во всех отношениях, чтобы этим заниматься.

Впоследствии Яна не могла себе простить, что не взяла тогда отпуск и не провела с родителями побольше времени. А ведь могла бы! В ее память впечаталось утро, когда отец захотел проводить ее на работу - лишь до остановки автобуса. Он был так горд и счастлив шагать по улице рядом с дочерью, совсем как когда-то, по Театральной площади в их родную Консерваторию. На улице Маркони, на противоположных сторонах располагались две автобусных остановки почти напротив друг друга. Накрапывал дождик. Отец, ссутулясь, влюбленно смотрел на нее, машущую ему в окно медленно отьезжающего автобуса. Он стоял совсем один на противоположной стороне улицы и не заметил, как водитель подьехавшего автобуса, завидев одинокого пассажира, притормозил, приглашая его войти. Но находясь в прострации и ступив на мостовую, он рисковал попасть под колеса. Яна замерла от ужаса, что есть силы жестами пыталась вывести его из оцепенения. И отец отошел назад на тротуар.

* * *

17-го октября около полудня Мартину в офис позвонила из Техаса подруга Джо Лорейн -- не стало старого Джона. Как это обычно бывает в жизни, все до последнего момента надеялись, что Джон выкарабкается... Вечером того же дня у Мартина начался сердечный приступ на почве стресса. Яна чуть не сошла с ума от страха, и ничего не говоря своим старикам, повезла мужа в госпиталь, в так называемую emergency room (скорую помощь). Завидев битком набитую комнату, где по нескольку часов ожидали врачебного внимания десятки больных (многие истекали кровью, стонали), ей поплохело. Им сообщили, что люди сидят здесь от 12 до 20 часов! Слава богу, что сердечных больных принимали вне очереди. Мартина опутали проводами и через несколько часов сообшили, что инфаркта нет. Вскоре ее пропустили в палату. Яне пришлось по мобильнику позвонить в авиакомпанию и перенести билет на самолет на другое число. В больнице было так холодно (от холода, как им пояснили, "микробы дохнут") и шумно, что они сбежали домой ранним утром под расписку, не дождавшись всех анализов. Эти несколько часов в больнице и короткое обследование вылились в счет на 8 тысяч долларов. Но неплохая медицинская страховка Мартина оплатила все. Мартин расказал жене: "У 40 миллионов людей в этой стране медицинской страховки нет вообще. Без страховки лишь за элементарный визит к доктору надо заплатить порядка 600 долларов, не считая анализов и лекарств, - не захочется и болеть. Можно купить страховку самому, но для большинства это не по карману... Зато никаких подношений врачам и денег в конвертиках - у них и так хорошие доходы!Но в этот областной госпиталь принимают абсолютно всех при угрозе жизни..." Kогда, при случае, Яна рассказывала американцам о преимуществах российской системы здравоохранения, им в это верилось с трудом. Особенно все раскрывали рты, услыхав, что можно вызвать врача на дом и совершенно бесплатно (такое у них бывало лишь в 40-х-50-х годах), да и обследоваться в больнице недельку-другую. Здесь в больницы увозили только для операций или когда человек уже на ладан дышит. Мартин улетел на похороны. Яна не знала тогда, что имела право взять отпуск для похорон члена семьи, чуть ли не две недели вместе с дорогой (Б.Д. ей ничего не сказал!). Обложившись иконками, с молитвами, Яна сама отвезла мужа в аэропорт по фривэю. По телефону ей показалось, что ее свекровь почувствовала облегчение с уходом мужа. До похорон Жозефина постояно упрекала сына, что он оставил ее одну с умирающим отцом, и ее жизнь превратилась в кромешний ад : Джон не дает ей спать по ночам, оскорбляет подозрениями в изменах (стоило ей только поехать домой из больницы переодется и проведать собаку). --Tы знаешь,-- поделилась она с Яной, -- мне кажется, он хочет забрать меня с собой в могилу! Но я хочу еще пожить.

Казалось, мать Мартина не воспринимала преподавательскую работу сына всерьез: -- У тебя же полно свободного времени - в 3 часа уже дома. Возьми отпуск и приезжай! -- А кто меня захочет заменить? Я даже с температурой ходил на работу, но и так я уже должен коллегам несколько часов. Мама, ты понимаешь, что такое читать лекции перед 70 студентами, одновременно рисуя на доске? Кроме того, мне надо писать отчеты, проверять контрольные, участвовать в заседаниях кафедры, консультировать... У меня еще маленький сын, которого Ким постоянно подбрасывает нам, да и жене надо помогать... Яна, выросшая в семье педагогов-музыкантов, как никто другой понимала мужа. Старого Джона поминали по-русски: на стол поставили его портрет, где он сидел с маленьким Алексом на руках. Отец Яны сказал несколько мудрых слов - он уже привык в своей жизни выступать на поминках и похоронах, - и все опрокинули рюмочки с водкой. Мартин сразу захмелел: он не выносил крепких напитков, и закрыл лицо руками. На Яну накатило мучительное предчувствие непоправимого: как же так вышло, что ее свекра не стало как раз тогда, когда ее родители вырвались к ней в Америку? И ее отец так часто болеет и очень болезненно выглядит... Недавно у него поднялась высокая температура и мама, собравшаяся вколоть ему антибиотики, сожгла шприц, привезенный из Питера. Выяснилось, что одноразовые шприцы продавались в Америке только по рецепту врача, точно так же, как и лекарства (из-за наркоманов, что Яне казалось полным идиотизмом). Запаниковав, она обратилась к бывшей однокласснице Зоряне за помощью. Ничуть не удивившись, Зоряна, имеющая стародавние и проверенные связи среди местных украинцев, привезла обьемистый пакет со шприцами разных размеров. Несколько выходных они потеряли, и теперь многого родителям не успеть показать - 13 ноября им лететь обратно, хотя она попытается их уговорить задержаться. Ведь кто знает, приедут ли еще? Пожалуй, самыми запоминающимися для всех стали Сан-Франциско и парк Джека Лондона. "Виноградники на склонах холмов с плодами, впитывающими пламя осени... Клочья тумана через гору Сонома. Полуденное солнце пылает в сонном небе. У меня есть все, чтобы наслаждаться жизнью. Я переполнен мечтами и тайнами. Я весь состою из солнца, воздуха и искр", - писал Лондон. Яна к тому времени успела подзабыть биографию этого незаурядного писателя, творчеством которого они все увлекались в юности, но то, о чем она узнала в музее, ее поразило. "Дом со счастливыми стенами" был построен второй женой Джека - Шармин, в 1919-26 годах. Сравнительно небольшой каменный дом в испанском стиле немного напоминал огромный "Волчий дом", расположенный в полумиле, вниз с холма. В старом доме Шармин, дожившая до 84 лет, организовала музей. В 1913 году, почти достроив по последнему слову техники роскошный дом неподалеку от своего ранчо - "Волчий дом", Джек Лондон с женой мечтали о переезде и новой жизни в окружении многочисленных гостей (в доме было около 100 комнат). Предполагалось, что дом этот простоит 1000 лет: архитектор даже предусмотрел защиту от землетрясений (на памяти у всех тогда еще было страшное землетрясение 1906 года, разрушившее Сан-Франциско). Как вдруг загадочно начавшийся пожар спалил все внутренне убранство, оставив лишь каменные толстые стены. Возникло подозрение, что подожгли рабочие в надежде на продолжение оплаченных работ. Разочарование в пролетариате и социалистических идеях усугубило многочисленные болезни писателя, ускорив его кончину. Хотя он продолжал работать в бешеном темпе, путешествовал, но в 1916 году, всего в 40 лет, скончался - отказали почки и желудок. Мартин и Яна повели родителей с Алексом на могилу Лондона неподалеку - на холме лежал простой камень в окружении покосившегося деревянного забора. Его похоронили по соседству с двумя малолетними детьми первых жителей этих мест. Вид окружающих парк зеленых холмов с виноградниками, здание старой фермы с причудливыми кактусами, посаженными писателем, походили на юг Франции либо Италии. А один из самых первых домов супружеской четы - на обычную русскую дачку, как все они отметили. Еду привезли с собой в специальном контейнере с охлаждением. Все устроились за столиками на полянке, вблизи находились даже мангалы для шашлыков. Как и обычно в калифорнийском парке: чистые бесплатные туалеты, места для еды, скамеечки для отдыха, словом - все для людей. Им не хотелось оттуда уезжать и из этого сияющего дня, наполненного тихим солнечным счастьем...

31 октября, в день Хеллоуина, на музыкальном отделении университета состоялась лекция Яниного отца по истории русской музыки. Думала ли она, что слышит его лекцию в последний раз? Яна пригласила Джеймса, Летицию и Арлин, но пришла только Арлин. К ее досаде и сожалению, руководство музыкальной кафедры этого университета не осознало, какого масштаба специалист к ним приехал, и организовало все через пень колоду: маститый профессор выступал перед студентами-новичками. Не было завкафедрой, а только педагог, ведущий курс средневековой музыки. Но студенты подходили и благодарили:" Мы таких лекций еще слышали!". В тот день, после лекции, Яна привела родителей в библиотеку посмотреть на неплохое собрание русских книг и на свой отдел. Она подвела их к столу Летиции, и представила ей. Брик моментально выскочил из кабинета: "Сэр, -- он пожал отцу руку,-- у вас замечательная дочь!"

Янин отец улыбнулся, поблагодарил, заметив, что у них прекрасный вид из окна на парк. Что и говорить, Брик Яниной маме понравился, и про Летицию она сказала, что довольно интересна... Родители очень устали. После короткой прогулки по университетскому парку, где половина студентов щеголяла в карнавальных костюмах, Мартин отвез стариков. Уезжая в Петербург, они сказали: "Америка прекрасная страна, но больше всего в ней нам понравился Мартин!"

Из письма подруги Натальи В.: Ночь с воскресенья на понедельник. Пишу тебе письмо, хотя на часах начало третьего. Спать не хочется совсем - это действует твой калифорнийской кофе, который несколько часов назад мы с удовольствием пили, заедая какими-то необыкновенно вкусными калифорнийскими конфетами. Квартира на Фонтанке была переполнена милыми и симпатичнымим людьми, которых в этот вечер обьединила "наша Януся". Твои родители просто светились от счастья! За их благополучное возвращение и за ваше с Мартином здоровье мы распили бутылку изумительного калифорнийского вина, после чего такие названия как "Америка" и "штат Калифорния" стали звучать еще чаще, громче, эмоциональнее. От фотографий просто было не оторваться. Жаль, что нет снимков: "Яна за рулем собственного автомобиля", "Яна на кухне своего американского дома"... Кстати, о вашем доме. На бывшего советского человека, проживающего в саморазрушающейся "хрущевке", он производит сокрушительное впечатление... Вместо ожидаемых мной фотографий в конверте оказалось совсем другое!!! Яна, милая, я же просила...У вас такие сумасшедшие расходы сейчас. Несколько фотографий могли бы сделать меня вполне счастливой, а в данный момент содержимое желтого конверта не только ставит меня в затруднительное положение, но и не оставляет надежд на получение долгожданных фотографий... Мысленно я все еще на Фонтанке в гостеприимном доме твоих чудесных родителей. Они у тебя замечательные. Спасибо вам! Целую. Наташа.

* * *

Приближался День Благодарения - второй по счету в Яниной жизни. Прошел всего лишь год, а как многое в жизни поменялось. Яна обожала преподносить свекрови по телефону добрую весть об их скором приезде в Техас - Джо радовалась как ребенок. Напротив же, сообщение о том, что они с Мартиным летом летят в Петербург, действовало на маму Мартина, как набат: " Я все понимаю, ты скучаешь по своей семье, поэтому летишь так надолго... И я прекрасно чувствую переживания твоих родителей, но мне здесь будет так..." Далее следовали тяжкие вздохи, и Яна переводила разговор на более приятные темы. Мартина же Джо отчитывала, как мальчишку, косвенно обвиняя в предательстве родной матери. На этот раз к Жозефине они полетели с маленьким Алексом. Мартин и Яна очень хотели, чтобы бабушка полюбила своего внука, а не переносила на него ненависть к бывшей невестке. Они остановились в ее доме, а не в гостинице. Все проходило тихо-мирно - ребенку нравилось спать с бабулей в одной кровати, да и то, что она поднималась ни свет ни заря вместе с ним, и готовила его любимый завтрак. Почти что эксперт по детским мультикам и кинофильмам, после завтрака Джо сажала Алекса перед экраном большого телевизора. "Джо, знаешь нашу русскую поговорку? 1-й ребенок - последняя кукла, а 1-й внук - 1-й ребенок", -- шутила Яна. На День Благодарения в доме носились божественные ароматы индейки с румяной корочкой, которую Джо по давней привычке тонко-претонко настругала в большую тарелку, поделив с Яной корочку ( Мартин с Алексом корочку не любили). Мартин разговаривал с матерью очень мало, и она отводила душу с Яной. -- Ну как тебя нашла твоя мама? Сказала ли она тебе, что ты хорошо выглядишь? Обычно, когда матери так говорят, это значит, что дочь прибавила в весе, -- подмигнув, веселилась Жозефина, -- Я теперь понимаю все, что ты говоришь, даже по телефону, а раньше мне было нелегко... Пойдем, я тебе покажу сокровища семьи Данкоф... Джо повела невестку в маленькую комнатку, превращенную в швейную мастерскую и кладовку. Половина комнаты была уставлена зелеными пластмассовыми ящиками. -- Давай-ка проведем инвентаризацию, а то у меня руки не доходили. Тут у меня барахла навалом, начиная с 50-х годов, -- энергично потирая руки, сказала Джо. Это было нечто: помимо новых полотенец, постельного белья, футболок, Яна нашла ящик с капроновыми чулками образца 60-х, горы шерстяных носков и всякой всячины. -- Джо, а почему эта одежда таких больших размеров! Ведь у вас же только 2-й размер , а в России был бы 42-й! -- А-а-а, это потому что я всегда любила покупать побольше за свои деньги! -- Понятно. Те синие шорты для Мартина вы тоже купили на вырост, но он все равно носит их с удовольствием. После кладовки они вышли на задний двор, где Джо открыла боковую дверь гаража. -- Вот видишь эту лестницу наверх? Джон когда-то начал строить там квартиру, но не успел закончить. Мы думали, вот состаримся, не сможем ездить за продуктами, тогда сдадим помещение какому-нибудь студенту, и он нам поможет по хозяйству. Можешь подняться и посмотреть... -- Студенту, говорите? А почему не студентке? Мне кажется, девочки надежнее... -- Что? Господь с тобой! У меня жила когда-то в Пенсильвании одна студентка - худшей грязнули нельзя было сыскать! Пришлось ее выгнать вон. Кстати, нас с тобой приглашает зайти в свой дом дочка почтальонши Кэтти, дабы мы бы купили у нее косметику по дешевке. Так вот предупреждаю, эта дочка еще одна страшная неряха - вся деревня знает. Они прошли во вторую дверь, в мастерскую Джона, оборудованную умело и с такой любовью. Джо подняла навесную деревянную дверь, за которой помещался гигантский металлический сейф. -- Джон поставил этого ненужного уродца скорее для того, чтобы потрясти наших родственников, жадноватых до чужих денег. Мартин тебе рассказывал легенду, передаваемую из уст в уста среди нашей родни? Нет? Так слушай. Джон давным- давно любил играть в казино и пустил слух среди своих братьев, что выиграл огромную сумму денег и не желая платить за них налоги, часть закопал на участке возле дома, а часть хранит в сейфе. Он любил привлечь к себе внимание... Те поверили и до сих пор считают меня мульти... Племянник Стивен начал звонить каждое воскресенье. Конечно, очень мило с его стороны, но я же не дура: за 20 лет мне не написали даже рождественской открытки, а тут - нате вам. Нет, все достанется Мартину! -- Джо, не жалеете, что не переехали тогда в Калифорнию? Были бы рядом с сыном... Я видела тот прелестный участок земли возле озера в Линкольне. И даже проект дома Джон составил... -- Это Джон не хотел, он не выносил Ким. Перед смертью, наверное, пожалел, да поздно было... Ты знаешь, Лорейн попросила меня отдать ей рубашки Джона, и я согласилась. -- А как ее муж Дэвид отреагировал на это? -- По-моему, ему наплевать... Они вернулись обратно в гостиную. -- Видишь, там Джон сидит в своем ящике на каминной полке, и я с ним каждый день разговариваю. У Яны похолодело внутри: --Как, вы не хотите его похоронить? -- А зачем? Ему было все равно при жизни, а сейчас тем более. Это уж когда я помру, то делайте с нашими урнами что хотите. Только, пожалуйста, не кладите Джона сверху,-- подмигнула Джо.
– - Когда Джон отошел, в доме перебывало множество людей, и кто-то украл самое ценное, что было в доме, - часы Ролекс - они лежали в ящике прикроватной тумбочки; мой серебряный крест, и я уже не могу сообразить, что еще. -- Ужасно, мне Мартин рассказывал. Он теперь жалеет, что не забрал тот Ролекс, когда Джон ему предлагал, - часы достались бы Алексу. Но ворованное не пойдет во благо этим людям, ты ведь знаешь... Расскажи мне о той хорошенькой блондинистой медсестре, которая ухаживала за Джоном. -- А, эта девочка! Она мне периодически звонит. Ты не представляешь, какой скандал произошел в Бонаме. Медсестра была замужем за пастором и растила двоих детей. Недавно она приходит домой, неожиданно рано освободившись, а ее муженек с любовницей в постели! -- Святой отец? Какой конфуз! -- Вот именно, она забрала детей и ущла к маме. Ну с ее внешностью одна не останется. -- Джо, а почему бы вам не пригласить на чашку кофе соседку Луис, когда мы уедем? По-моему, она скучает: все время смотрит в окно. -- О, да, она хоть и с мужем живет, но они скучают. Их дети совсем не навешают. Я, когда иду на прогулку с Леди, останавливаюсь с ними поболтать. Если я забалтываюсь с Кэном, то Луис, ревнуя, сразу выскакивает на крыльцо: ведь он моложе ее на два года. -- А они не приглашают вас в дом, хотя бы на обед? -- О, нет! Это же Техас - здесь часами будут говорить у калитки, но в дом не пригласят. Зато, когда я умру, увидите, придет из любопытства вся деревня! --Типун на язык! -- А как поживает свекор Лорейн? Говорят, видный жених, стряпать умеет и в огороде возится. Может, обратите на него внимание? -- О, этого не хочу, 90 лет - перестарок! Вот за 70-летнего я бы не отказалась выйти: твой папенька бы мне подошел: у него хроническая бессоница и у меня... -- Ну так мы найдем вам видного жениха, дайте мне только оглядеться. Яна любила развлекать старушку подобными разговорами, чувствуя, что повышает ее настроение. Вдвоем они решили приготовить обед. "Ты же знаешь, что вкусной еды не приготовить без масла и сметаны", -- подмигнула Яне полька Джо, бросая шедрый кусок масла в пюре и тушеные овоши. Совершенно неожиданно на кухню заглянул Мартин и ахнул, завидя масло, плавящееся в кастрюлях:"Мам, ты же мне обещала!!! Неужели ты постоянно это делаешь? Я хочу жить долго, чтобы вырастить сына..." Яна попыталась защитить свекровь, пролепетав, что это масло с пониженным содержанием жиров. Забавно было, что как раз накануне Мартин ставил ей Джо в пример, мол, прекрасно готовит и вовсе без масла. На другой день, оставив Алекса на попечение Лорейн, Мартин, Жозефина и Яна поехали в офис к адвокату улаживать наследственные дела. Старина Джон все имущество завещал своей жене, и Мартин помогал матери справиться с бумажной канителью. Яна уже полтора часа торчала в приемной адвоката, ожидая выхода родни. Зашел посетитель и заговорил с ней с ужасным техасским акцентом - она не понимала ни слова. Мужчина сделал паузу и вопросительно уставился на Яну. Ей пришлось ответить ему c акцентом, что сидит тут уже полтора часа, почему же они так долго не выходят? Техасец подскочил, как будто увидел змею, и выскочил на улицу. "Ну конечно, здесь же не видели иностранцев, за исключением мексиканцев и цыган, а люди боятся всего нового, незнакомого, особенно люди мало образованные", - констатировала Яна. Перед отьездом Яна с удовольствием подстригла кусты вокруг дома, успевшие отрасти за несколько месяцев. Газон перед домом уже высох, так как здесь не было встроенной оросительной системы, как у Мартина с Яной дома. Уезжать от Жозефины им, как и раньше, не хотелось. Они пообещали старушке вернуться на Пасху.