Гарольд кивнул на Клайва-младшего, тот наконец убедил свою плачущую невесту спуститься с крыльца и вел ее, поддерживая под локоть, словно слепую, к машине, которая по-прежнему стояла посередине лужайки:

– Когда я был маленький, у меня был ирландский сеттер, вот в точности как она. Комок нервов.

Клайв-младший усадил женщину на пассажирское сиденье, обошел вокруг машины, сел сам. Машина завелась сразу, Клайв-младший медленно съехал с лужайки, осторожно перевалил через бордюр.

– И все-таки ему надо проверить мост, – сказал Гарольд. – Но он вряд ли это сделает.

– Все у него будет нормально, – заверил Салли. – У банкиров не бывает проблем. – Он вспомнил дурные предчувствия Карла Робака относительно “Последнего прибежища” и подумал: а что, если у Клайва-младшего и правда неприятности? Но ради мисс Берил понадеялся, что это неправда.

– На его месте я больше не пускал бы ее за руль. Ведь вроде бы так и погиб его старик, да?

– Некоторые люди ничему не учатся, – ответил Салли. – Передай Эсмеральде привет.

Эвакуатор уехал, и Салли заметил, что Руб помрачнел.

– Чего ты? – спросил Салли.

– Лучше бы ты взял, – ответил Руб.

– Что взял?

– Он давал тебе двадцать долларов.

– Кто? – спросил Салли.

– Банкир этот, – пояснил Руб. – Двадцать долларов мне пригодились бы.

– Ты хочешь сказать, десять.

– Там была двадцатка, – уперся Руб. – Я видел.

– Но ведь тебе причиталась лишь половина?

Руб пожал плечами.

– Или ты хотел забрать себе двадцатку, а меня оставить ни с чем?

– Мне не досталось и половины, – заметил Руб. – Мне вообще ничего не досталось.

– Как и мне, – ответил Салли.

Руб вздохнул. Разговор все больше смахивал на очередной спор, который ему, Рубу, не выиграть.

– А вот и Питер, – грустно произнес Руб, заметив приближающийся “эль камино”. – С ним-то ты наверняка поделился бы, а ведь его при этом даже не было.

– Как работа? – полюбопытствовал Уэрф, когда Салли тем вечером пришел в “Лошадь” и уселся на табурет рядом с ним. Салли по голосу друга догадался, что вопрос не праздный.

– Тяжелая, – ответил Салли. – Грязная. Неблагодарная. – Он кивнул на запотевшую бутылку пива, стоявшую перед Уэрфом. Последнее время Уэрф старался пить меньше, и, пока Салли не присоединялся к нему где-нибудь после обеда, Уэрф довольствовался газировкой. – Я смотрю, ты уже того-этого.

– Я думал, – пояснил Уэрф. – А пиво помогает мне думать. Хочешь знать, о чем я думал?

– Нет, – ответил Салли.

– О глупости, – сообщил Уэрф.

Салли взглянул на друга, пытаясь определить степень его опьянения, это всегда оказывалось нелегко.

– Я вижу, ты не в настроении.

Подошла Бёрди, поставила перед Салли пиво – она знала, что он наверняка заказал бы пиво.

– Он сегодня даже не делал ставку в “Народном суде”, – грустно сказала Бёрди.

– Принеси мне еще пива, – попросил Уэрф, – раз уж явился предмет моих раздумий.

Бёрди наклонилась достать из холодильника пиво, Салли демонстративно приподнялся на подножке табурета и заглянул ей в декольте.

– Это что за лифчик?

– Двухместный, – сообщила Бёрди, отнесла Уэрфу пиво и скроила гримасу: – Кстати, о глупости.

– В моем случае это не глупость, – пояснил Уэрф, – а всего-навсего самоубийство.

– Где Джефф? – громко поинтересовался Салли, осознав, что Бёрди давным-давно должна была уйти домой.

– Малыш его уволил, – ответила Бёрди.

– Почему?

– А не надо было воровать, когда дела идут неважно, – многозначительно сказала Бёрди и направилась к Джоко (он только что пришел), оставив Уэрфа и Салли одних в углу.

– Если помнишь, это одна из десяти заповедей, – сказал Уэрф. – “Не кради, когда дела идут неважно”. Она идет сразу за заповедью “Не бросай колледж”. А перед нею “Не попадись за работой, когда получаешь от государства пособие по нетрудоспособности”.

– Послушай, – покачал головой Салли, – я понятия не имею, какая муха тебя укусила, но у меня в кои-то веки хорошее настроение. Не знаю, насколько меня хватит и когда случится очередная фигня, но я не допущу, чтобы ты испортил мне настроение, если ты, конечно, не против.

Уэрф вдруг словно протрезвел и решительно произнес:

– Спорим, я все равно тебе его испорчу.

– Спорим, что нет. – Салли слез с табурета, взял свою бутылку и направился к Джоко.

Поскольку Салли подошел к нему в тот самый миг, когда Джоко принесли пиво, и поскольку последний флакончик таинственных таблеток оказался не в пример лучше тех, от которых Салли спал на ходу, а добермана Карла Робака хватил удар, Салли заплатил за пиво Джоко.