Людмила улыбнулась и лукаво и так заманчиво, покручивая сигареткой в красивых пальцах, сказала:

— Ну, тебе бы, Женька, я дала бы…

— Заткнись! — смехом сказал мужчина. — У тебя вон, муж в машине сидит! И ещё парочка глазастых симпатяг. Ему и давай. Я замужних не беру. Я не женат, и мои все свободны, ясно?

— А жаль… — пожала Люська плечами и состроила смущённую мину на лице, будто ей неловко. — От лакомого кусочка отказываешься, Палашов. И меня обламываешь. В кои-то веки встретила достойную кандидатуру в любовники, и тут на тебе, облом!

Палашов повёл бровями и приглушённо спросил:

— Ты что это сейчас серьёзно мне переспать предлагала?

— Да нет же! — улыбнулась Людмила. — Пошутила!

— Уф! — Палашов провёл сверху вниз левой рукой по лицу. — А я уж было подумал, что зря в детстве за тебя по морде получал!

— Нет, нет, напротив, это очень поучительно было для меня, да и для всех, по-моему.

— Я, Люська, такой лакомый для себя кусочек встретил! Сделала меня немощным для всех других женщин. Никого не хочу больше, только её одну.

— Ух ты! Кому же так повезло?

— Да есть одна такая, невинное дитя.

— Целочка, что ли?

— И да, и нет.

— Загадками говоришь, Палашов! Так ты не сказал, какими судьбами ты здесь?

— Да по делу я здесь, по делу, по работе.

— А-а! — понимающе протянула она. — Телефончик мой запиши и больше не теряйся, понял?

Он приклеил сигарету к уголку рта, достал записную книжку и записал её номер телефона под диктовку. Убрал книжку с ручкой и взял сигарету между пальцами правой руки.

— Пойду, отвешу поклон твоему благоверному.

Палашов обошёл докуривающую женщину и прямиком направился к водительскому месту. Он перехватил сигарету в левую руку, открыл дверь, предложив рукопожатие.

— Евгений, Люсин одноклассник. Не виделись с ней, как школу закончили. Извините нас за зрелище, и — что я вас задержал!

Мужчина ответил крепкой хваткой, вышел из машины и заговорил низким бархатистым голосом:

— Эдуард. А вы Палашов. Она мне о вас рассказывала, как вы на её жизнь повлияли.

— Да, это моё хобби — влиять на жизни. — Палашов шутливо поморщился. — Не ругайте её, хорошо? И берегите! Вам повезло, такая женщина не каждому достаётся.

— Да, — многозначительно ответил муж. — Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью об этом.

— И любите почаще, а то что-то она изменять вам порывается.

— У неё каждый день есть такая возможность… Но я приму к сведенью.

Палашов подвинул Эдуарда и заглянул в машину к мальчишкам:

— Привет, архаровцы29! Не болейте и слушайтесь мамку!

Мужчина подмигнул ребятишкам, старший кивнул в ответ, а младший смущённо улыбнулся.

Мамка тем временем подслушивала и наблюдала. Одноклассник ещё раз пожал руку мужу, и тот сел в машину, давая им возможность спокойно попрощаться.

Палашов взял у неё окурок, потушил оба о резину своей машины, наклонившись, открыл дверцу и, дотянувшись, положил в пепельницу. После всех этих действий он предстал лицом к лицу с Людмилой.

— Давай, Люсь, прощаться. У тебя, кстати, улётный мужик! Не потеряй его! Лучше научи, как доставить тебе маленькие радости и почаще шали с ним. Вы отличная пара! И мальчишки чудесные! Поздравляю!

Он шагнул к ней и обнял ненадолго, не зная, увидит ли когда-нибудь её или нет, позвонит ли. Отступив, заметил, как блеснули слезами её глаза, сказал:

— Не кашляй! Всё, чеши отсюда за своими ключами от дачи! Пока!

— Удачи тебе с твоим лакомым кусочком! Не пропадай, Палашов, слышишь?

Он пожал плечами. Она развернулась и поцокала каблучками к подъезду. Надо же такое совпадение: Рысев и Люська в одном доме! Благодарение Богу, теперь он знал, что всё у Люськи хорошо. Иногда стоит просто поверить в человека.

III

Май 1986 года.

Люська постаралась как можно тише закрыть дверь. С кухни прорывался пьяный смех матери и говор мужских голосов, сигаретный дым и запах алкоголя. Девочку передёрнуло. Ей не хотелось вникать, о чём говорят эти поднадоевшие мужские голоса, и она не прислушивалась. Поставила портфель в углу прихожей и хотела незаметно проскользнуть в комнату, но тут матери зачем-то вздумалось выйти в коридор. Она была при параде: в кричащем макияже и с пышной укладкой платиновых до плеч волос. Только тщательно спланированный облик был уже весьма потаскан. Волосы кое-где всклокочились, кое-где распались на сосульки. Лицо размазалось и съехало, напоминая клоунскую маску. «Ой, мамочка!» — воскликнула про себя Люська. Завидев дочь, мать вся как-то оживилась и воскликнула, извергая ей в лицо так, что зашевелились кудряшки вокруг лба, смрадные алкогольные испарения: