Раньше мать любила поболтать, часто острила и каламбурила, придумывала всевозможные забавы и игры, завязанные на фантазии и воображении. Как-то раз они почти час говорили стихами — каждый по строчке. Тогда это казалось гениальным, пусть и являлось околесицей. Жили они то сносно, то бедно, но мать учила сына читать и писать. Она вообще была одарённой и умела складывать и умножать в уме большие числа. Ро думал, что все алорцы такие: красивые, возвышенные, умные. Тридцать триллионов увы! Пусть в училище и имелась библиотека, посетителей у неё было едва ли не меньше, чем дозволенных к прочтению книг.

Поскольку вырваться из училища на законных основаниях Ро не мог, то старательно изобретал незаконные, но в противовес каждой идее находились непреодолимые сложности. Вокруг поля — открытая местность. Даже если перелезешь через обе стены, не пройдёт и часа, как приволокут обратно. Граница далеко, и чтобы до неё дойти потребуется огромный запас провизии. Столько не украсть, да и при небывалом везении просто не утащить. К мальчишке в кадетской форме в любом из городов будет много вопросов, но как раздобыть иной наряд? Да и какой? В Алуаре не бывает бродяг. Все знают своё место и живут общинами. Как бы беглец не оделся, вряд ли сойдёт за своего. Ну и, конечно же, не стоило забывать о самой границе. Там уж точно десять раз спросят кто ты, откуда и имеешь ли право отлучаться с освещённой Колласом земли.

Ро был не из тех, кто сдаётся под гнётом препятствий. Он обдумывал каждый этап, подбирал отмычки и лазейки к замкам и запретам, взвешивал все за и против, однако прекрасно понимал, что немалую роль в его побеге будет играть удача. Пока что план казался грязным черновиком, но день ото дня обрастал полезными находками и хитрыми деталями. Например, не нужно лезть через забор и тащиться по полю. Лучше подгадать момент, когда привезут провизию, выгрузят на складах и заберут опустевшие тары. Если попасть в наряд, то можно уехать с продовольственным обозом, спрятавшись в одной из пустых бочек. С одеждой тоже вопрос решаем: стащить форму капрала. Вот уж не великое звание, но при этом никто не усомнится, что едешь куда-либо с поручением. Нужно только денег раздобыть и подделать кое-какие бумаги. За последним дело не станет, ведь Ро частенько имел доступ к печати, являясь к капитану в кабинет. Да и подпись его подделать несложно.

— Эй, Халасатец! — окликнул Милитис.

Он всегда так обращался, что казалось нелепым, ибо сам являлся полукровкой. И если Ро выдавала только красная повязка на плече, то Милит больше походил на выходца из страны гроз, чем на алорца. Каштановые волосы вились на концах, глаза с характерной зеленцой, но хотя бы ростом и цветом кожи он пошёл в отца, привёзшего свидетельство своего позора из поездки.

— Чего тебе?

— Расскажи про бистов. Говорят, они просто огромные!

Милит покинул Халасат во младенчестве, и его интерес был понятен, но до сего дня он ни разу не спрашивал ни о чём подобном. Он всегда избегал товарища по несчастью, будто мог запачкаться об него и сделать свою кровь ещё менее алорской. А теперь прямой вопрос, да ещё и в компании полноправных.

— А ты мне что? — бросил Ро, не оборачиваясь. Среди кадет было обычным делом меняться — это являлось частью культуры, как и авторитет «выпускных».

— Пряник хочешь? Дам надкусить, — великодушно предложил Милит.

— Я про бистов много всякого знаю, а пряник у тебя один и совсем крохотулишный. Не интересно.

— Кро-хо-ту… Пекло! Нет такого слова! Ты его сам придумал! — завозмущался зеленоглазый.

— Вот и пряника твоего считай что нет. Предложи что получше, — посоветовал Ро.

— Нет, ну точно халасатец! Ещё и торгуется! — воскликнул Верин.

Извечный задира сидел наряду со всеми, но всё равно выпячивался так, что каждому было понятно, кто во главе. И лёгкая хромота тому не стала помехой. Тогда, полгода назад, Верину крупно повезло не расшибить белобрысую голову, но не настолько, чтобы полностью избежать последствий. Стоило ли говорить, что любви к виновнику у него не прибавилось.

— Вообще-то это мои пряники, — чванливо сообщил Сарвиан. — Но коли на то пошло, бери один и не борзей. Милит вон на пять вечерних булок выменял.

— Ну так это ему цена пряник, а тебе — пять булок, — усмехнулся Ро, продолжая корчить равнодушие. — Ты ж вроде в разведку мечтаешь пробиться. Информация дорого стоит. Шёл бы в прапоры со своим жлобством! Меньше чем за три пряника и горсть изюма даже с койки не встану.

— Ну ты и морда! Плут! Наглый плут! Однажды ты доиграешься. Ох доиграешься! — залился Сарвиан.

Этот подхалим часто пытался язвить и ставить полукровку на место, но куда ему было тягаться с красноречием зубоскала. И всё же он был той породы, которая оставалась на берегу во время шторма, а в ясную погоду заплывала дальше других, заискивая перед старшими. Сарвиан даже свои желтоватые волосы постоянно обесцвечивал каким-то раствором, чтобы соответствовать стандартам красоты, и никогда не садился с теми, кого публично высмеивали. Такие и у наставников на хорошем счету, и среди сверстников в почёте. И такие скорее других заполучали заветные нашивки, чтобы хоть чем-то выделяться из общей блёклости. К сожалению, такова была неприглядная правда ало-класси: быстро карьеру делали только пронырливые приспособленцы и завоевавшие авторитет грубой силой заносчивые петухи.

— Да пусть подавится! — дал добро Верин — яркий представитель птичьего двора. — Бери, но только попробуй ерунды набрехать!

Ро сел, потирая шею и широко зевая, чтобы потянуть время и подействовать соратникам на нервы. Вообще, спроси они его по-нормальному и без Верина с Саром, то он болтал бы за просто так хоть до утра, предаваясь тёплым воспоминаниям. Но горделивость и обиды не красили никого.

— Ну и что же про бистов хотите знать? — спросил он наконец, опустившись на пол рядом со всеми и скрестив перед собой ноги.