Среди висевших на столбе старых объявлений портрета Гердерии Тальвен не было. Я тихонько выдохнула, отошла в сторону, огляделась, пытаясь сориентироваться, куда идти. Какой-то бородач толкнул меня, скривился недовольно, но тут же выдавил скупые извинения. Я наобум свернула на первую же улицу, прошла немного, покрутила головой и сдалась. Надо спрашивать дорогу, а не гадать. Надо было ещё там, у ворот, поинтересоваться расположением библиотеки. Я спросила у прилично одетой молодой девушки в шляпке. Розовые ленты красивым элегантным бантом обнимали подбородок, а я вдруг испытала острую неловкость: тихое существование в полуразрушенном Бейгор-Хейлене предполагало ношение столь изящного головного убора и сейчас, с непокрытой головой, я смотрелась, должно быть, слишком просто.

– Библиотека..? – недоумённо сморщила носик девушка. – Вы, должно быть, не местная…айта? – Пожар был осенью, несколько зданий пострадало в огне. Наша библиотека тоже. Новую обещали отстроить, но пока что только площадку расчистили для будущего здания. А полыхало как, вы бы видели!

Я кивала на каждое произносимое слово, чувствуя, как скукоживается что-то внутри. Надежда, наверное. Желание получить в руки бумагу со списком магов, оказывается, крепко в меня проросло. Каждый оборот колеса приближал к цели, и…

Приехали.

***

Я спросила дорогу к «Хромой собаке» и направилась по указанному адресу, высматривая ориентиры: щупленького темноволосого паренька в красной рубашке, что всегда чистил господам башмаки на углу двухэтажного серого дома, под старой липой. Хозяйственную лавку под матерчатым зелёным козырьком, вывеску цирюльни – потемневшие от воды и времени деревянные ножницы и гребешок. Беспокойство об оставленном в замке сыче ныло и кололо, и беспокойство о слугах тоже: по закону подлости, наверняка я всем понадобилась и Яола уже поставила на уши всех, включая моего благоверного. Как им всем объяснять то, что я не могла внятно объяснить самой себе – не представляла. Я бы с превеликой радостью сохранила эту свою нечаяннную тайну при себе, но глупо рассчитывать, что меня до сих пор не хватились. Хотя…двух часов не прошло.

Шла я не спеша. Несмотря на разочарование и досаду из-за провалившегося плана, на переживания за Рене, я находила в себе и удовольствие от такого немудрёного действия, как простейшая пешая прогулка по весеннему городку, и дорога, забирающая вверх, не утомляла ничуточки. Я свободна и самостоятельна здесь и сейчас, одно это наполняло душу ликованием и желанием петь. Если на меня и бросали взгляды горожане, то ничего подозрительного в них не было, напрасно я опасалась узнавания. Дасс слишком далеко от столицы, – напоминала себе я. Хотелось пить и хоть какой-нибудь еды, хоть кусок хлеба: завтракала не так давно, но прогулка на свежем воздухе разбудила аппетит. Терпимо, конечно, если что, без еды я и до вечера обойдусь как-нибудь, но хотя бы стакан воды.

«Хромую собаку» запросто можно было переименовать в «Кривую лачугу»: покосившаяся дверь, неровно нахлобученная на стены крыша. Но окна при этом достаточно большие и даже чистые. Я поискала дом хорошего и надёжного Лорина, подумала немного и пошла сначала к нему, договариваться об извозе.

Немолодой морщинистый мужичок в мятой шапке на седых волосах копался в огородике за небрежно сколоченной оградой. Я постучала в калитку, вошла и изложила свою просьбу.

– Куда, говорите, айта, вам надо? – сощурился на слепящем солнце Лорин.

… Айта, значит. Ну и ладно. Я назвала ему Бейгорлаун, пояснив, что оттуда до дома доберусь уже сама. Милта всё-же лежала в стороне и, как бы не стремилась я осторожничать, а ночевать в чистом поле не хотела. Из Милты до своей деревушки я до ночи не дойду никак.

– Далековато будет, – протянул мужичок и пожевал губами. Руки, испачканные в земле, вытер о давно потерявшую свежесть жилетку, длинную, до середины бедра. – Но раз надо, чего ж не подсобить такой хорошей айте. За полверинга отвезу.

– Сколько? – не поверила я.

– Половина серебряного, – терпеливо повторили мне. – Путь не близкий, не обессудьте, красавица, за меньшие деньги никто вас не возьмёт. А мне обратно ещё возвращаться, а ночью-то всяко неприятнее полями-то ехать. Так что половина серебряного – и не торгуемся.

Я нащупала в кармане единственную монету.

– Добро, Лорин. Мне нужно сходить кое-куда по делу, через час примерно освобожусь. Могу я на вас рассчитывать?

– Чего ж не можете? Можете, – разрешил мужичок.

… Может, для парнишки Лорин этот и был хорошим и располагающим к себе, а у меня остался осадочек.

***

Веринг я не без сожаления разменяла в трактире, куда зашла решительным шагом, окончательно принимая временную роль просто айты. Так даже лучше. Пока шла от дома Лорина, потихоньку стянула с волос нарядную заколку, украшенную кристаллами, и спрятала в кармане. Ценности ей всего пяток медяков, но блестела красиво. За выщербленной, но чисто выскобленной стойкой скучала дородная женщина. При моём появлении ровный гул голосов лишь на краткое мгновение прервался и возобновился с новой силой. Цепкий взгляд трактирщицы прошёлся по мне сверху донизу, тогда как губы заученно складывались в радушную улыбку и рука метнулась в приглашающем жесте. Я присела за стол у окна, заказала кружку морса, подавила настойчивое желание попросить лепёшку. Если всё выйдет как надо, хлеба куплю у мальчишки-булочника, что прохаживался с полупустым лотком на соседней улице. Должна успеть, торговля у него явно не самым бойким образом шла, хотя утро давным-давно миновало.