Майор Ивану своей самостоятельностью не нравился. Конечно, ловок и в деле мастак, тут слов нет, вспомнилось, как он протер в машине руль и замки, уничтожая "пальчики".

– Как же ты прибудешь к "хозяину" пустой"? Не подумают, что куш прикарманил?
– спросил Иван.

– Могут.
– Майор кивнул.
– Только об аресте Лебедева скоро прознают и меня реабилитируют.

– Посмертно?

– Однообразен ты, Иван. О себе побольше думай, а не обо мне. Выслушай потом скажи чем помочь могу. Значит, так, Майор кашлянул.
– Видится мне, что Лебедев тебя не сразу сдаст, немного подержится.

– Он обо мне молчать будет, как рыба об лед - перебил Иван.
– Ему своих статей хватает, зачем еще и сто вторая!

– Ладно! Укрывательство убийцы и помощь в его задержании и изобличении, думаешь одно и то же?

– Ну, укрывательство еще доказать необходимо!
– вспылил Иван.
– Сейчас у него только деньги, пусть большие, незаконные. Он начнет лепить, мол нашел или дал на сохранение старый содельник. Старик ему "бабки" принес, а тот не пришел. Это и я сообразить могу, а Лебедев в сто раз хитрее.

– Точно, - согласился майор - Потому и полагаю, что с его мозгами сутки он продержится, пока сообразит, что дорога у него - одноколейка в одну сторону. С ним сейчас очень толковые ребята занимаются. Они быстро объяснят, что тебя задержат не сегодня-завтра. Или они не знают о твоем существовании и считают, что из пистолета стреляет Лебедев? Выбрось из головы.

Он взглянул на часы и продолжал:

– Сейчас десять, думаю, он уже объявил, что устал, болен, стар, показания давать абсолютно не способен, и отправился отдыхать на нары. Утром он попьет жидкого чайку, переберется в кабинет и часа два будет рассказывать. Люди там терпеливые, но меру знают. В общем, Иван, Лебедев тебя отдаст завтра, где-нибудь между двенадцатью и пятью. Больше мне сказать нечего. Думай. Ежели я могу помочь - говори, я попробую. Если нет, то бывай, удачи не желаю, она у тебя кончилась.

– Попался бы ты мне пару лет назад. Говорун!

– Тогда ты бы уже либо укололся и подох, либо тебя сегодня взяли. Знаешь детскую присказку "Если бы у дедушки были колеса, то был бы не дедушка, а трамвай". Не размазывай кашу по тарелке.

– Значит, из Москвы срочно уходить?

– Дело твое. Есть где залечь, ложись. Тогда я пошел.

– Уходить, - вздохнул Иван.

– Только не самолетом, - посоветовал майор.
– Аэропорт легко просматривается, и сразу не улетишь. Вечером хорошо в Ленинград уезжать, поездов много.

"Это я уж решу, когда и как мне из Москвы уходить, думал Иван, - только тебя живым оставлять больно".

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В машине Юрий Петрович вяло подергал наручники, которыми его пристегнули к собственному портфелю, и затих.

На Петровке, в дежурной части, к доставленному не проявляли любопытства Протокол, понятые, фотограф, никаких посторонних вопросов, ни одного лишнего слова или движения будто на конвейер поступила деталь, - отшлифовали и пустили дальше.

Он много слышал о МУРе но бывать там, слава богу, не приходилось. Юрия Петровича удивили обыденность длинных пустых коридоров безликость дверей - обыкновенное учреждение, никакой романтики. Кабинет, в который его привели, тоже самый затрапезный - чиновничий может, телефонов чуть больше, да сейф сверкает стальной ручкой. Мужчина за столом, помоложе Лебедева, но в годах, кивнул сопровождающим, Юрию Петровичу указал на стул.

– Знакомить не надо?
– Хозяин кабинета посмотрел за спину Лебедева.

Тот повернулся и увидел подполковника Гурова, который сидя за столиком секретарши, пил чай с пирожными.

Когда Гуров приехал в аэропорт и начал парковать на стоянке машину, к нему подошел капитан милиции, подчеркнуто по-гвардейски козырнул представился, указав на стоявший неподалеку сверкающий лаком "мерседес" сказал.

– Товарищ подполковник, вас ждут. Прошу ключи от машины.

– Это зачем?
– возмутился Гуров, но, увидев рядом с "мерседесом" полковника Орлова, отдал ключи и пошел к машине ГАИ.

– Здравствуй, садись, поехали, - сказал Орлов и открыл перед Гуровым заднюю дверь "мерседеса".

– Мне надо встретить своих девочек, - ответил Гуров, уже понимая, что встречать некого, и чувствуя непривычную слабость и тошноту.

– Они живы, здоровы, но не прилетели. Садись - Орлов подтолкнул его в машину.

– Прошу вас, - обратился Орлов к сидевшему за рулем лейтенанту - Поедем, как обыкновенные люди, без свиста и иллюминации. Несправедливо, Лев Иванович, в ГАИ есть такие аппараты, а у начальника МУРа лишь простенькая "двадцатьчетверка".

– Давай о деле.

– Обижаются только женщины и дети, подполковник, тебе обиженная физиономия не идет. Начну свою оправдательную речь с демонстрации вещдока.

Нарушая правила движения, "мерседес", грозно рыкнув, пересек осевую полосу встречного движения и встал на обочине.

Гуров вышел за Орловым на шоссе, недоуменно посмотрел на белый перевернутый "Жигуленок" с хорошо знакомым номером.

– Здесь, Лев Иванович, по плану Лебедева, ты и обрел свой конец. Ясно?

Некоторое время они ехали молча.