Как ни странно, она послушалась. Пистолет поглотила бежевая дамская сумочка из крокодиловой кожи.

– Почему бы и нет, с моей подготовкой вы мне не страшны. Только без глупостей. На службе с вас спросят за каждый синяк, придется врать, а это нехорошо, – сказала женщина, вломившаяся в чужую квартиру, с оружием в руках. – Вообще-то мы здесь не для выяснения наших моральных качеств, мистер Шляпин. У нас серьезный разговор о вашей работе. Нам о вас известно все: имена и адреса близких и родственников вашей подруги. И, разумеется, я работаю не одна, поэтому советую быть благоразумным.

– Говорите, чего уж там, – глядя исподлобья, зло сказал Михаил, – хотя я догадываюсь, что вам нужно. – Пот тек все ниже и ниже, майка противно липла к спине, а программист лихорадочно вспоминал инструкцию под простым названием «Как вести себя при вербовке».

«Вот идиот, – мысленно ругал себя он, – читал через строчку. Думал, что мне оно не пригодится…»

А блондинка между тем продолжала:

– Мистер Шляпин, нам нужна ваша помощь, это не бесплатно. За регулярные информативные сообщения два раза в месяц, вы получите миллион долларов в год. Сотрудничество продлится три года, после, если вы захотите, мы заберем вас к себе, с вашей семьей, естественно. За особо ценную информацию вы будете получать премию. И еще. Нам не нужен человек, работающий из страха. Поэтому если откажетесь, то вас и ваших близких никто не тронет, при условии, что вы не доложите об этом руководству.

– И что я должен буду делать? – собравшись с мыслями, спросил Михаил.

– Информация и только информация. Если вы согласны, то начнем прямо сейчас. Такой шанс выпадает человеку один раз в жизни, – подстегнула шпионка его нервную систему.

– А знаете, я согласен, – выдержав паузу, изображавшую раздумье, ответил Шляпин. – Не стану врать, что только об этом и мечтал, но строго говоря, что меня ждет здесь? А на такие деньги можно вполне неплохо жить там, у вас в Америке. Ведь вы же из Америки?

Блондинка кивнула и сказала:

– Я из ЦРУ. А еще мы вам предоставим работу консультанта или аналитика, у нас за это хорошо платят. На данный момент нас больше всего интересует проект, в котором вы работаете. Что вы можете о нем рассказать?

– Проект называется «Призрак». За несколько лет работы особых успехов не было. Но вот недавно я обнаружил, что нас взломали. Вы, полагаю, – он в упор посмотрел на женщину. – И этот взлом позволил совершить прорыв. Ведь он сопровождался неким передаваемым к нам кодом. Машина неожиданно сработала. Теперь данный код записан и применяется сознательно. Я нашел трояна, засланного к нам, как полагаю, вами, но пока не смог его обезвредить.

– Тяните время, мистер Шляпин, нам это необходимо.

– Увы, сейчас не я главный, а программист из разведки, и вставлять что-то в его код не представляется возможным, так как сгорю максимум через пару недель. А таким я вам не нужен, да и сам не горю желанием.

– Да, вы нам нужны в долгосрочной перспективе. Так что не делайте резких движений. Что еще вам известно?

– Мне известно, что вы разработали программу, подобную нашей, и засылали сюда, к новому зданию НИИ, свою группу призраков, но спецслужба накрыла их каким-то полем. О нем ничего не знаю, это разработка какой-то другой группы, и у меня нет к ней доступа. Говорят, что вашим агентам пришлось плохо, инфаркты и инсульты обеспечены. – Михаил старался слить только ту информацию, которую, как он предполагал, и так знали враги.

– Какие операции планируются в отношении нас?

– Увы, для этого у меня нет соответствующего допуска, да и нет шансов его получить. Но что-то определенно планируют.

– Мы заинтересованы, чтобы наш троян работал и передавал сведения, и это ваша главная задача. Начиная с сегодня, за каждый месяц работы трояна, вы будете получать дополнительно пятьдесят тысяч долларов. На всякий случай мы озаботились и открыли вам секретный счет в американском банке. Там авансом лежит миллион за первый год работы. Так что берегите себя, вы уже человек состоятельный. У вас есть еще, что мне сказать?

– Теперь, когда выяснили про взлом, у нас рулят люди из разведки, многих оттеснили на второй план и всех проверяют, включая начальника охраны и даже руководителя проекта. Больше мне рассказать нечего.

– Теперь осталось обучить вас способам связи с нами, и я уйду…

***

Незваная гостья ушла, а руки Михаила начали лихорадочно искать телефон.

– Сейчас, – шептали губы, а пальцы выбирали абонента, – позвоним Семену Семеновичу, и все прояснится… Чёрт! – громко выругался он, сунув телефон обратно в карман. В его голове был полный сумбур, мысли мельтешили, а губы безотчетно шевелились: – Та самая инструкция как раз и запрещает немедленно звонить, частоту могут слушать. И тогда, провал всей игры с чужими шпионами. Да еще и могут вернуться и убрать, ведь я ее видел. Что делать? Надо ждать утра. Я вроде не накосячил, хотя инструкцию помню только в общих чертах. А если и накосячил, то не слишком. Все, что я ей наговорил, они и так уже знают, а дальше не моего ума дела, там разведка будет руководить.

Он направил свои стопы в сторону холодильника, где стояла бутылка «Арарата». Руки ходили ходуном. С коньяком отправился на диван, прихватив рюмашку. Сделал из пиццы бутерброд, положив кусок на кусок, как он любил, налил до краев и крякнул. Коньяк показался особенно горьким и крепким.

«Это нервы, – подумал он. – Ничего, сейчас приговорю бутылку и станет хорошо. Надо дождаться утра и пойти на работу, как положено, – вспомнил он инструкцию, – а на работе немедленно доложить руководству. А руководство у меня Андрей Ильич, а он уже знает, что делать дальше».