Коньяк помогал, но не столь хорошо, как рассчитывал Шляпин, однако до утра он дотянул. Выпил крепкого кофе, побрился и деревянной походкой вышел на улицу.

***

Изгнанный с внешнего рейда Зурбагана «Богатырь», ходил галсами в полветра[1] двенадцать часов в одну сторону и столько же обратно. По мнению капитана и обоих пиратских консультантов, такой план представлялся наиболее выгодным. Через эти воды проходили четыре торговых маршрута, и фрегат пересекал их все. Разумеется, не было никакой гарантии, что они увидят все корабли, проходящие через этот район, но такая тактика повышала шансы до максимума.

Наталья не находила себе места. Глеб присматривал за начальницей, вовремя напоминая ей о еде и горячем чае. Три громадных робота ни в чем не нуждались. Воробьева не привыкла к настолько длительным заданиям. Обычно миссии ее отряда длились пару недель максимум, а эта казалась бесконечной.

Она тоже изучила огромное внутреннее море по карте и поняла, что за маленьким бригом можно гоняться годами, а слушая двух пиратов, которых каждый вечер, после ужина, вызывала к себе в каюту, капитан Воробъева постепенно стала уяснять географию и непростую политику здешнего мира. Конечно, у пиратов имелся своеобразный взгляд на княжество и обе империи, на права и законы, и приходилось делать всякие поправки к их мнению.

От пиратских консультантов Наталья и узнала, что Орккейские острова славятся многочисленными каперами, которые имеют патенты от правительства.

– А что, очень удобно, когда полгода у вас корабли идут с юга от ваших островов, а полгода с севера, – говорил бывший пиратский штурман. – Правительство пополняет казну, а каперы платят правительству и точно знают, что им за их безобразия ничего не будет. Впрочем, и для каперов есть ограничения, их не похвалят, если из-за них разразится война с серьезным противником. Конечно, Орккейские острова имеют приличный флот, укомплектованный головорезами, но одно дело легкие прогулки за добычей, а другое – война не на жизнь, а на смерть с десятками утопленных в битве кораблей и с тысячами погибших. Это не приносит прибыли.

– Наталья взяла за правило перепроверять информацию консультантов у капитана Клавдия. За неделю «Богатырь» встретил дюжину кораблей, и капитан Клавдио всех опросил: никто не встречал брига под названием «Дельфин». Среди опрошенных встретилось и пара орккейских судов.

Прошло еще двое суток. Стояла совершенно обычная ночь. И вот когда уже рассвело и пробило восемь склянок, что-то тяжело ткнулось в борт фрегата. Через мгновенье на борт «Богатыря» полетели кошки. Раздался воинственный вопль и через планшир на палубу начали перескакивать головорезы с абордажными саблями в руках, с одинаковыми желтыми платками на головах.

– Тревога, абордаж! – заорал вахтенный и начал бить в рынду с сумасшедшей скоростью.

Через минуту после этого такой же удар пришелся в другой борт фрегата. К этому моменту вахтенный умолк, по причине острого отравления железом. На палубу начали выбегать матросы, по пояс голые, а иногда и совсем голые, но с саблями и морскими тесаками в руках. Однако они оказались в меньшинстве, так как через другой борт тоже лезли головорезы.

Ситуацию спасли три робота, несшие вечную вахту на баке. Агни подошел к борту и дал длиннейшую огненную струю в сторону второго брига, вцепившемуся кошками в борт «Богатыря». Добрая половина вражеской абордажной команды осталась на бриге, не в силах преодолеть поток огня. Надстройки, паруса и мачты вспыхнули, будто облитые керосином. Через двадцать секунд вражеское судно полыхало. Следопыт, пробежав вдоль фальшборта, обрезал все лини, и кошки остались сами по себе, воткнувшиеся острыми крючьями в фальшборт. Больше ничто не удерживала пиратов возле борта «Богатыря» и между ними появилась быстро расширяющаяся полоса воды.

Стрелок выхватил автомат и в упор расстреливал набегавших на него пиратов. В роботов летели арбалетные болты, метательные ножи и щедро раздаваемые удары сабель и топоров. Агни удостоился персонального залпа из мушкетов с горящего брига. Но все попытки достать роботов были тщетны. Болты и пули с визгом рикошетировали, сабли не оставляли царапин на их броне. Зато роботы опустошали ряды противника.

Следопыт бросился к другому борту и обрезал лини и на нем. Теперь пираты не могли надеяться на подкрепление. Агни вытащил пару огромных пистолетов сорок пятого калибра и демонстрировал стрельбу по-македонски[2]. Он стрелял с абсолютной точностью. Так могут стрелять только роботы. Она, вместе со стрельбой Стрелка, вызвала жуткую панику среди нападавших.

Следопыт пустил в дело два огромных кинжала, которыми он так успешно отрезал все кошки. Он врезался в толпу как ложка в варенье, демонстрируя такую скорость и ловкость владения холодным оружием, что пираты просто разбегались в разные стороны. Через несколько минут выжившие пираты прыгали за борт, стараясь добраться до уцелевшего брига. Второй бриг находился в полукабельтове позади «Богатыря» и благополучно догорал.

Пираты пытались вплавь добраться до другого своего судна, но этому плану мешал Агни, стреляя по головам плывущих. Стрелок перенес огонь на уцелевший бриг. Автомата ему показалось мало, и он бросил туда три гранаты. Взрывы прервали постановку нижних парусов – единственную надежду пиратов получить ход и убраться подальше от фрегата.

На палубу стали выбегать стрелки. Все это время кто-то на батарейной палубе заряжал пушки, потому как в этот момент ударил залп с левого борта, который к маленьким дыркам от автоматных пуль, сделал десяток размером с голову. Да и то сказать промахнуться с пятидесяти метров в такую мишень, как бриг, было сложновато. Пиратский парусник стал быстро набирать воду и под вопли врагов накренился, и стал принимать воду через фальшборт. Три минуты и он скрылся под водой. С другой стороны «Богатыря» пожар проник в трюм пиратского брига и, видимо, добрался до пороха. Грохнул взрыв и горящие обломки и трупы пиратов разлетелись на сотню метров.