Шрифт:
— Без артефакта правды? — спросила я и напряглась.
Что, если он, кроме всего прочего, спросит про сумочку, оставшуюся у толстяка в ратуше?
— Без, — протянул мужчина мне руку как раз в тот момент, когда пол под ногами раскачался особенно сильно. — Но с одним условием.
И он, сверкая глазами кофейного цвета, выжидательно замолчал. Но я тоже умею тянуть паузу. Поэтому в ответ я лишь молча подняла брови.
— Ты позволишь себя подлечить? — в его голосе прозвучали новые нотки. Теперь это была забота, от которой в груди разлилось тягостное чувство скорой утраты.
Я хотела возмущенно замотать головой — и вовсе не из-за бесцеремонного перехода на «ты», — но он, прося тишины, поднял ладонь вверх.
— Ася, ты похожа на мага, который всю ночь сражался с нечистой силой. И которого придушил отряд зомби.
«Ну спасибо за комплимент!» — фыркнула я про себя, но в ответ ничего не сказала. Потому что поддерживающая рука Элиана была сейчас как нельзя кстати.
Глава 36
Стоило выйти на улицу, и нас окружила толпа мальчишек. Они обступили Элиана и затараторили, перебивая друг друга.
— Элиан, ты когда к нам придешь?
— Ты обещал в наш живой уголок ежа принести! — Веснушчатая мордашка Ромы оказалась к друиду ближе остальных ребят.
— Мне книжки твои передали, но их мало, — навис над всей компанией долговязый и лопоухий мальчишка. — Принеси еще что-нибудь по световому полю магии.
— Элиан…
Дети завладели вниманием друида, и я отошла в сторону, чтобы не мешать. И сразу почувствовала на себе взгляд. Обернулась и встретилась глазами с Блинцовкой. Скорчив недовольную мину, она демонстративно развернулась и пошла в сторону дороги.
Элиан поговорил с детьми, взял с них обещание хорошо себя вести и слушаться Татьяну, пока нет меня, и они гурьбой отправились в сторону вагончика.
«Вот повариха обрадуется свалившейся на нее ответственности», — вздохнула я. Но отказаться от прогулки с друидом воли у меня не хватило.
— Идем? — я шагнула к калитке.
— Пару минут…
Лицо Элиана снова стало сосредоточенным. Он достал из кармана браслет с разноцветными камнями и прошел вдоль дома. Затем зашел на пепелище. Покружил по нему и остановился ровно над местом, где я сожгла лихоцвет.
Мое сердце ударилось о ребра так сильно, что впору было испугаться, что его стук услышит не только друид, но сам герцог. Во рту у меня пересохло, и я облизнула сухие губы.
Элиан постоял. Потер свои камешки. Поводил руками над местом моего преступления и, наконец, тряхнул головой.
— Теперь все в порядке, — сообщил он. — У тебя там воронки лихоцвета резвились.
И он внимательно посмотрел на меня.
— Кошмар! — всплеснула я руками. — Откуда они могли взяться?
— Мне это тоже интересно, — задумчиво произнес друид. — Идем, Ася, а то скоро солнце перевалит за горизонт и я не успею тебе кое-что показать. Но сначала позволь…
Его теплые пальцы коснулись моих висков, и на кожу полилось тепло. Сначало несмелыми ручейками оно расплескивалось по лицу и голове, потом через поры проникло вглубь тела.
Тепла становилось все больше, оно наполнило каждую артерию и каждый капилляр. Шея перестала саднить, дышать стало совсем легко, и голова больше не кружилась. А мысли стали кристально ясными.
— Ну вот, совсем другое дело. — Элиан отошел на пару шагов и, улыбаясь кончиком губы, осмотрел меня с ног до головы. — Румянец тебе идет больше, чем синяки. Теперь идем.
Мы снова отошли на приличное расстояние от Ведунов и сели в машину, припаркованную на краю луга. Друид коснулся артефактов на панели управления, и автомобиль, приподнявшись над дорогой, тихонько поплыл в сторону леса.
Пока Элиан смотрел на дорогу, я выцепила взглядом газету. Она лежала перед лобовым стеклом, и мои руки сами потянулись к ее примятым страницам.
— Можно?
— Конечно, — кивнул друид, не отвлекаясь от дороги.
И я, не стесняясь, зашуршала листами.
«Опять ‘Вестник’, — рассмотрев название, фыркнула я про себя. — Он словно преследует меня».
Подумала так — и посмеялась над этой мыслью. Просто это самая популярная газета с самым большим тиражом.
Посмотрела на первую полосу, заглянула на вторую… И чуть не выронила газету из рук. Всю вторую страницу занимали штрихи и точки, которые складывались в размытое пятно.
«Наверное, выпускающий редактор бьется в истерике и прощается с премией», — отстраненно подумала я.
А потом буквы огромного заголовка, размещенного над бесформенной кляксой, сложились в слова. Осознав смысл написанного, я оцепенела.