– Ни фига себе, почти весь остеологический атлас присутствует. Я вообще живой?

Медсестра рассмеялась:

– Я бы вас ущипнула, но пока не стоит – обезбол ещё действует, всё равно не почувствуете. Но в целом здоров – утром всем отделением наблюдали у вас полноценную эрекцию.

Филипп закрыл глаза:

– Ну уж зачем в краску-то меня вгоняете? Мне и так плохо.

– Не надо стесняться. Это же хорошо, значит организм нормально функционирует, кровь полноценно двигается по всем органам. Радуйтесь, а не стесняйтесь, Филипп Андреевич.

– А вас как зовут?

– Вот ещё одно подтверждение хорошего, адекватного состояния – как про эрекцию уточнили, сразу знакомиться с сестричкой начали! – медсестра уже откровенно веселилась, – у меня классическое имя медицинской сестры – Мария, но учтите, что я замужем за военным, так что будем продолжать просто лечиться!

Сёчину уже по-настоящему стало неудобно, и он хотел начать извиняться, но тут в дверь палаты постучали, и прозвучал знакомый женский голос:

– Войти к жертве британского нашествия можно?

Мария оглянулась:

– Бахилы есть? Шапочка? Заходите, конечно. И это не жертва, а здоровый мужчина, месяц только полежит, и опять бегать начнёт. Проходите, вот стульчик. Филипп Андреевич, принимайте посетителей, я позже зайду. Кнопочка вызова – вот тут, возле руки. Если что – нажимайте.

Сказав это, сестра вышла.

А на стул возле койки присела улыбающаяся принцесса Корделия, в обычной жизни актриса с именем Зинаида, и по фамилии – Курицина. Зинаида Петровна служила в Крещёвском драмтеатре всю свою сознательную жизнь, на её счету было больше сотни прекрасно исполненных ролей, зрители её любили, коллектив уважал, хотя и побаивался – характер у неё был взрывной, себя в обиду актриса никому и никогда не давала, могла сказать всё прямо о своих мыслях даже ведущему режиссёру, но быстро отходила, и продолжала дальше «идти по жизни, смеясь». Она устроилась поудобнее, с сочувственной улыбкой оглядела Филиппа, и тронула его за руку:

– Привет, касатик. Ты как, Филенька? Сильно тельце болит? Много костяшек поломалось? Слушай, ну ты и летел! Как фанера, честное слово. Такой грохот был. Я уж решила, что Лёва тебя убил, так накинулся. А вроде дохлый, как бурундук. Но тебя снёс со сцены одним разом!

Филипп с благодарностью пошевелил пальцами, отвечая:

– Спасибо, Зинуля, что зашла. Да, летел здорово. Как упал – выключился. А что он на меня кинулся? Выяснили?

– Так ты ничего не знаешь? Ну, дела! Филя, да тебя хотела сожрать здоровенная змеюка, метров десять, наверное! А толщиной, – тут она оглянулась, подыскивая, с чем сравнить диаметр ужасной змеи, и не найдя ничего походящего, хлопнула себя по бедру, – с мою задницу, точно!

Филипп, как мог, скосил глаза в сторону упомянутого места, и поджал губы:

– Да ну, Зинуль, не может быть.

– Ладно, наверное, соврала, но с её половину – точно!

– Змея? Дикость какая! Откуда она взялась-то?

– Это неизвестно, но Лёва тебя спас! Наш Лёвушка теперь – настоящий герой всего театра – Филиппа от анаконды спас! Да ещё и прогнал гада. Театр сразу закрыли, мы все выбежали на улицу, как были в сценической одежде, так и выскочили, представляешь? Потом подъехали пожарники, милиционеры с автоматами, и какие-то гвардейцы в масках с глазками. Просто бенефис! Искали всю ночь, всё перерыли, здание-то большое, но кобру так и не нашли.

Филипп поправил рассказчицу:

– Ты же сказала – анаконда!

Зинаида поправила причёску:

– Королевская кобра звучит лучше. Жаль, что ты Филя, нас всех в тот миг не видел! Представь – столпились зеваки, и тут я – вся такая из себя Корделия! Это был мой звёздный час! Сегодня с самого утра, на премьеру раскупили все билеты! Честное слово! Приехал прокурор, и мэр с ним. Филя, ты бы видел – мэр такой душка, просто барин! Он собрал нас возле гардеробной, и сказал, что в здании змей не обнаружено, и ещё сказал, что приползла она аж с Ебурга, сбежала из областного серпентария. Представляешь, сколько ползла? Видать, была жутко голодная, и хотела тебя съесть! Ужас какой, скажи, а?

– Да не говори глупостей, Зина. Чего бы ей меня хотеть в обед употребить? Ерунда.

– Да совсем не ерунда, Филюша! Питоны маленьких телят целиком заглатывают, а ты немного больше телёнка. А она вон какая огромная! Ну, или, хотя бы могла тебя обвить, и задушить. Представляешь, какой мог бы быть кошмар в новостях – «Работника театра Филиппа Сёчина прямо на сцене задушила анаконда!» К нам бы тогда со всей страны ездили. Был бы настоящий аншлаг… ­– при этих словах Зинаида мечтательно закрыла глаза.

Филипп, поморщившись, с усилием попытался махнуть рукой в её сторону:

– Зина, извини, но ты полная дура! Думай, чего говоришь то!

Но артистка уже не могла остановиться:

– Филя, не перебивай, а ещё лучше вот как: «Гигантская королевская кобра убила на крещёвской сцене известного писателя Филиппа Сёчина!». Так лучше?

Сёчин страдальческим взором посмотрел на Курицину. Зинаида никогда не отличалась тактом, могла дико нахамить, если ей что-то не нравилось, но, по большому счёту была женщина отходчивая и добрая. Вот и в этом случае – всё-таки на следующий день после случившегося, Зина – первый человек, который пришёл его навестить. Так что оставалось только одобрить её мечты, что он не преминул и сделать: