Не моё дело. Совершенно не моё дело. С кем там дерется гросс Теккер меня теперь абсолютно не касается. Да и раньше не касалось — у нас ведь с ним были чисто договорные отношения.

— Господа студенты, на выполнение лабораторной у вас есть сорок минут. Приступайте, не тратьте времени зря!

Я решила не обращать внимания на бросающего на меня агрессивные взгляды Моранжа и последовать деканским рекомендациям.

Но не успев толком начать, перерешила.

Какого, собственно говоря, хрена?

— Моранж. Мне что-то не понятен твой настрой. Я твою мечту осуществила? Осуществила. С гросс Теккером рассталась? Рассталась. Какие еще ко мне есть претензии? — Моранж в достаточной мере охренел от претензий, чтобы я сочла миссия выполенной и поставил жирную точку: — Если ты не хочешь решать лабораторную сам — сбавь обороты.

И с чувством выполненного долга погрузилась в прекрасный мир немагической судебной медицины.

— Стерва ты, Морель, — хмыкнул мажор, пододвигая к себе задание. — Я и Виву так сказал.

Если он надеялся от меня услышать “А он что? А ты что? А он что? Ну а ты что?!”, то фиг ему, а не леденец на палочке.

Но, раз уж мы тут диалог ведем (две фразы — это уже диалог, я считаю!), то у меня к Моранжу тоже будут вопросы.

Собственное расследование было очень даже неплохим, а главное — полезным — развлечением и отвлечением. А Моранж, на самом деле, был одним из клиентов Луизы. Его я, по понятным причинам, не расспрашивала, да и прояснить я у них раньше пыталась по сути только потенциальное наличие или отсутствие у Луизы тех самых несчастных денег. А теперь, когда я почти уверена, что деньги были (а может быть, даже еще и есть, если не все потрачены), то вставал новый вопрос. Кто все-таки убил Луизу?

Я не знаю, как у Амайи оказались деньги, но я не верю, что это она. Потому что виновный в убийстве человек ну не стал бы деньги убитого направо и налево тратить. Гарантии, конечно нет, и надо будет сначала на сто процентов убедиться, но… я не капитан Ламбер, я не буду зацикливаться на одной версии!

Осталось определиться, какие вопросы у меня к Моранжу.

— Слушай, а ты к Луизе часто за работами обращался? — выдала я в лоб.

Дамьен поперхнулся воздухом.

— Умеешь ты, Морель, в непринужденные беседы.

— Меня подозревают в ее убийстве, — спокойно констатировала я, кажется, с каждым днем все больше и больше примиряясь с этим фактом, который раньше просто не укладывался в голове: этого не может быть, потому что быть не может. — А я ее не убивала. И я пытаюсь выяснить, кто мог.

— Ага, давай ты сейчас еще меня подставишь.

— А ты ее убил?

— Ты дура? — Моранж сделал круглые глаза.

— Если ты не убивал, то я не могу тебя подставить. Мне нужен настоящий убийца, с ролью подставного я сама справляюсь.

Парень помедлил.

— Ну… пару раз может. Я вообще-то с другим работаю, но когда он был занят, обращался к Луизе.

Мда. Вряд ли от него что-то можно выжать…

— А последний раз давно?

— Да нет… за пару недель до, наверное.

Я устало попробовала самый глупый вопрос:

— И когда ты с ней встречался, то ничего странного не заметил?..

— Морель, ты смешная, я и Луизу-то особо не замечал, не то, что странное. Ты со своими дурацкими расспросами лучше бы к парню ее лезла.

Я застыла, не веря своим ушам.

— Парню? Какому парню?..

— А мне почем знать? — Моранж пожал плечами, явно не догоняя мое недоумение.

— У Луизы был парень?

— Ну кто-то же ей цветы таскал! — в голосе Дамьена послышалось раздражение, расспросы ему явно надоели. — Букетище на всю комнату вонял, когда я за работой приходил.

— Молодые люди, я уверен, что ваша дискуссия крайне животрепещуща и касается исключительно судебной медицины! — голос невысокого декана прогремел над нами как будто с небес. — Но вы не могли бы свести эти обсуждения к минимуму и сосредоточиться на собственно выполнении задания?..

Мы покаянно уткнулись в листки, потому что терр Мулья в гневе страшен…

Лелюш я поймала в столовой возле стойки раздачи. Дождалась, пока она отвлечется, выставляя на поднос еду, и аккуратно притерлась рядом так, чтобы при развороте она на меня обязательно налетела.

— Морель! Прости, пожалуйста, я тебя не заметила!

Все прошло, как по маслу, и Эжени, едва не опрокинув на меня свой поднос с едой, рассыпалась в извинениях.