Шрифт:
– Рассказывай, - велела она.
Гостья пожала плечами:
– Чего рассказывать? Развели меня, как лохушку. Сторговалась с ведьмой одной – по три пятака за пуд серебра.
– Что за ведьма? – насмешливо изогнула бровь хозяйка избушки.
– Служанка, - нехотя выцедила Кира, - Синей Бороды…
Вспоминать обо всех обстоятельствах этого приключения и о том, как глупо она опозорилась, попавшись на обман, было неприятно. Но и не отмахнёшься ведь, не умолчишь! Потому как – вот она, Бригитта – та, с которой она так мечтала встретиться, чтобы просить, умолять, упасть, если потребуется, на колени и любой ценой выпросить себе свою молодость и красоту обратно! Сидит перед ней собственной персоной, интересуется обстоятельствами превращения… А она… На неё будто ступор напал!
Стоит перед глазами Лизаветина свадьба и знакомство с маленькой лохматой старушонкой в нелепом плюшевом платье… И встреча у источника в Козедольском замке… И в пряничном домике… Какой Кира была тогда? Молодой, красивой, заносчивой и язвительной, уверенной в своём превосходстве и в своём единственно верном взгляде на жизнь. А что теперь? Её выпороли, унизили, растоптали… Сидит она перед той же Бригиттой – старая, немощная, обобранная до нитки, умоляющая о снисхождении! Как унизительно… Как горько! Может, этого вредная колдунья и добивалась? Может, такой её и хотела видеть? К тому и вела по этим проклятым сказкам? Осталось только признать это, польстив ей сбывшимися ожиданиями…
«Не буду я ничего у неё просить!»
«Но как же?.. Останешься старухой?!»
«Нет, не останусь! В этих дурацких сказках полно всяких колдуний! На этой - свет клином не сошёлся!»
«Опомнись, Кира!»
«Не хочу! Только не она! От кого угодно приму помощь, только не от этой чёртовой старухи! Вон как смотрит на меня – прищуренным, всё понимающим взглядом и ухмыляется довольно!»
– Ах эта! – воскликнула между тем «чёртова старуха», хлопнув себя ладонями по коленям. – Ну как же! Знаю её. Так себе ведьма – сроду была зациклена на молодости, красоте, социальном положении и мужиках. Отсюда – весьма узкая специализация и заклинания нестойике, сходные с мороком.
– Чего? – не удержалась Кира.
Может, и просить ни о чём не придётся? Сама всё расскажет?
Бригитта ласково погладила Пепелюшку по голове, выудила из горы яств леденцового петушка на палочке, всучила его любимице, отобрав надкушенный медовый крендель.
– А? Тебе про морок непонятно? Он легко рассеивается, дорогуша, стоит только… Габруся, душа моя, ты совсем сонная, деточка! Приляг, приляг сюда, ага… сосни чуток…
– Ой нет, тётушка, я не хочу! Можно ещё про колдуний послушать?
– Ну, хорошо, хорошо, послушай. Что тебя рассказать?
Кира нервно заерзала на месте:
– Так как же морок рассеять?
– Как? Ты разве не догадалась? Я думала, ты уж давно, ещё в Вышеграде… всё поняла. И осталось у тебя дело за последним, так сказать, этапом – этапом воплощения. А он в исполнении куда как не сложен. Если хочешь, я… Кстати, а как ты себя чувствуешь?
– То есть?
– Видишь ли, дорогая, старость – это не только морщины и скрипучие суставы. Старость – это угасание души: ты боле не мечтаешь, не влюбляешься, не стремишься. Желания усыхают, чувства блекнут, равнодушие и душевная усталость посещают чаще, чем воодушевление и страстность… Что с твоими чувствами? Они живы? Полнокровны?
– Ну… Какое это имеет значение? – Кире этот интимный вопрос совсем не понравился.
– Как это какое? Прямое, естественно! Иначе бы не спрашивала. Хочу поставить диагноз: насколько просто или сложно будет реанимировать пациента. Или невозможно…
– Что?!
– Ой, дорогуша! Чего вскинулась так? Не пугайся ты раньше времени! Просто надо знать: если внутри, под этой заколдованной оболочкой прежняя Кира ещё жива – морок падёт легко. Хотя… многое зависит ещё от времени пребывания… Ты уже достаточно долго в образе старухи, процессы с каждым днём всё более необратимы…
– Крёстная, а крёстная, - подёргала Бригитту за рукав заскучавшая от непонятных разговоров Пепелюшка, - расскажи лучше сказочку какую-нибудь интересную! Что ты всё непонятное чего-то говоришь! – Кира мысленно взвыла, проклиная свою подружку на чём свет стоит. – Расскажи про то, как принцесса на балу потеряла туфельку, а принц велел всем эту туфельку примерять, пока не найдётся та самая, которой эта туфелька будет впору!
– Дитя моё, - разулыбалась колдунья и потрепала любимицу за круглую щёчку, - а ты потеряла туфельку?
Та смущённо потупилась, вспыхнув.
Будто не туфельку утратила, а, по крайней мере, невинность, - мысленно, с раздражением съязвила Кира, нервно заламывая пальцы под фартуком. Неужели не удастся вернуть болтливую фею к интересующей её теме!..
– Потеряла, - пролепетала Пепелюшка. – В тот раз… когда ты милостиво позволила мне побывать на балу… Ах, какое тогда на мне было платье!
– Что же ты молчишь! – воскликнула её добрейшая крёстная. – Раз история завертелась, будем её продолжать! На кой чёрт тебе сидеть со старыми бабками посреди леса и слушать их сказки, когда ты сама можешь в них поучаствовать? Ну-ка! – она схватила крестницу за руку и выволокла из избушки на помост. – Распрямись-ка! Покажись-ка! Куколка ты моя! – от избытка чувств старуха чмокнула крестницу в щёчку. – Сегодня в Колбаскове бал в честь именин принца. И ты там должна быть непременно! И платье я тебе сваяю ещё более шикарное, чем в первый раз!