Купец, почти не торгуясь, нанял переводчика – хмыря в стёганом халате, треуголке с пером и парчовыми онучами под липовыми лаптями. Смуглое лицо этого типа под кудлатыми чёрно-седыми лохмами являло собой хитрую рожу прожжённого негодяя неизвестной, неопределяемой народности. То, что доверять ему не стоит, свидетельствовали и его манеры – подчёркнуто угоднические и подобострастные. Но дело своё он знал. Как и места, по которым, преодолев переволок, проследовали корабли экспедиции.

– Провинция Шаньдунь, уезд Линьцзы, селение Синьдяньчжэнь, - вещал он через пару дней пути, широким профессиональным жестом обводя проплывающие за бортом холмы. – На восточном краю имеется небольшой храм со статуей юной девы Лу-гу. Что означает «Богиня Печи». Желаете осмотреть?

Принц с принцессой, естественно, желали. Корабли причаливали, пугая местных коз и овец, и многолюдная кавалькада волоклась по просёлочным улочкам к указанным достопримечательностям.

– Селение Цзиньлиньчжэнь, - рапортовал гид-переводчик на следующее утро, указывая на мазанки над речным обрывом. – Лежит у подножия горы Фениксов. В ней добывают чёрные камни, из коих выплавляют железо, лучшего во всём мире качества. Изделия из него можно приобрести здесь же, в местных лавках. Желаете ознакомиться?

Ну конечно, желают! Какие могут быть вопросы!

Их высочества спешили на берег. Карабкались с туристическим азартом на крутой склон, чтобы поглазеть на робких крестьян в круглых соломенных шляпах и купить в лавке по подкове на счастье из лучшего в мире железа.

Никанорыча эти задержки слегка подбешивали – но куда деваться человеку маленькому? Только изображать живую заинтересованность и, в числе прочей свиты, тащиться вслед за новобрачными сперва на осмотр достопримечательностей, после – на пикник у речки, ввиду картинно дрейфующих кораблей.

– А эта поляна, - объявил толмач как-то, - то самое место, где знаменитый герой Пань Чу, проспавший в космическом яйце восемнадцать тысяч лет, вырвался на волю, разрубив стены своей темницы: всё прозрачное и чистое, как известно, поднялось наверх, став небом, а мрачное и тёмное опустилось вниз, превратившись в землю… Не желают ли их высочества, ступив на священную землю, приобщиться так сказать…

На поляне, с которой началось сотворение мира, решено было затеять обед с жаренным на костре поросёнком и густым рыбным супом с шанежками.

В конце-концов, убедили себя организаторы и участники, шанежками священное место не опорочишь. Это во-первых. А во-вторых, мы же все добрые христиане, люди современные и прогрессивные, на языческие бредни не ведёмся: каждому дураку ныне ведомо, что мир сотворён господом богом, а не каким-то там Пань Чу из яйца.

Сойдясь в этом неоспариваемом мнении, участники с чистой совестью ринулись вытаптывать зелёный лужок. И закипела работа: застучали топоры в перелеске, засуетились повара и костровые, завизжал ведомый на заклание поросёнок, потянули из-за кормы «Возка» бредень с рыбой…

Кира отошла в сторонку от эпицентра развернувшейся подготовки очередного пира и присела на тёплый серый валун у воды. Коснулась носком туфли шёлковой речной ряби, облизывающей травянистый берег, и потянула носом воздух… Тихий плеск воды и вкусный дымок, невнятный гомон гостей, взрывы смеха… Если закрыть глаза, можно вообразить себя на шашлыках одной из Шагеевских турбаз – как давно это было… Сто – нет! – двести лет назад, вспоминается, как минувшее, полузабытое и… почему-то неприятное. Почему? Тогда мне ведь всё нравилось…

– Ой, Кирочка! – воскликнул позади голосок, который уж точно не имел ничего общего с Шагеевскими шашлыками в сомнительном прошлом Киры, но только и исключительно – с запутанным настоящим. – А я тебя повсюду ищу! Думаю: куда же Кирочка запропастилась? А ты здесь!..

Пепелюшка присела рядом, улыбнулась счастливо облакам на небе и запахнула плотнее накидку на груди.

– Я закончила вышивать ворот у голубой сорочки, хотела тебе показать. Как думаешь, Кирочка, пойдёт моему Альфреду голубой? Ох, мне кажется, ему любой цвет к лицу, правда же? Он так прекрасен, что даже рубище его не обезобразит! А я, глупая, сомневаюсь в цвете шёлка! – она рассмеялась, будто и в самом деле сморозила что-то возмутительно-забавное. – Заказала сегодня поварам паприкаш из курицы, а теперь сомневаюсь… Не спросила ведь прежде у Альфреда – любит ли он паприкаш? Тем более, из курицы. Его ведь из телятины положено готовить! И, желательно, с клёцками… Сможет ли Жерек сделать правильные клёцки? В соусах-то он поднаторел, тут я спокойна. А вот клёцки… Вдруг они у него не выйдут? А вдруг Альфред вообще любит паприкаш с картошкой?! А я всё «клёцки, клёцки»… Ох, что же делать? Кирочка, как ты думаешь, любит его высочество паприкаш?

Кира мученически закатила глаза – куда бы спрятаться от занудной заботы влюблённой дурочки… Принц-то спрятался, ему хорошо! Нашёл громоотвод в виде подружки. И даже не спросил у того громоотвода – а оно ему надо? Да с какой стати вообще?! Она им в няньки не нанималась! Ещё чего не хватало!

Кира поднялась с камня и свистнула Сырнику.

– Самое лучшее, ваше высочество, - бросила она, торопясь смыться, - самой пойти и проконтролировать Жерека. А то мало ли что…

– Верно! – озаботилась Пепелюшка, тоже подскакивая. – Совершенно правильно! Надо пойти и проследить, чтобы всё получилось, как надо. Потому что если всё будет на высоте, то принц обязательно оценит!