– Порой эти олухи бывают весьма утомительны, - прокомментировал Синьбао.

– Ты меня спас, добрый человек, - усмехнулся Медведь.

Спаситель перевёл на него внимательный и цепкий взгляд:

– О! Это было не бескорыстно.

Русобородый великан прищурился:

– Чего хочешь?

– Хочу говорить с хозяином той пузатой джонки, - Синьбао мотнул головой в сторону «Возка». – Слышал, ты при нём, воин?

– ----------------------------------------------------

Медведь внимательно прислушивался к разговору сведённых им дельцов и поражался – насколько бысро удалось им столковаться!

Вернее, насколько быстро гостю «Возка» - первому, по сути, встречному авантюристу – удалось заинтересовать, обаять, соблазнить такого, казалось бы, осмотрительного и прагматичного купца, как Порфирий Никанорыч. И тут же, не раздумывая долгонько, и по рукам ударить.

Ну, не сразу, конечно. Спустя пару часов сытного обеда под подогретую байцзю.

Вначале-то, как положено, Никанорыч принял вид отчуждённо-скептический, пошевеливал раздумчиво крепкими пальцами, сцепленными на пузе купеческом, поводил с сомнением бровями соболиными:

– Земля Египетска, говоришь? Хм… Однако… Далековато, батюшка. Да всё морским путём… Мои-то струги для речного судоходства налажены, знаешь ли…

Синьбао согласно и понимающе кивал, полностью разделяя приводимые ему доводы:

– Для того, почтенный, я и предлагаю тебе свой верный дау и опытную команду. В мгновение ока домчим тебя до благословенных берегов, процветающих под властью всесильнейшего и мудрейшего царя-фараона! Даже соскучится в пути не успеешь.

Купец пожевал губами:

– Да стоит ли того? – нахмурился он. – Трюмы моих кораблей полны товаров. В самую пору разворачиваться к родным берегам…

– Сколько ты думаешь взять за шёлк в своих полуночных землях? – перебил его собеседник, заговорщически склоняясь лицом к лицу.

– Ну… - заюлил Никанорыч. Стоит ли говорить? Поразмыслив и преуменьшив, всё же решился: - Цены четыре, мыслю, было бы неплохо.

– Ха! – Синьбао снисходительно скривился. – Четыре! Стоило ли забираться в такую даль? Стоило ли мочить днища кораблям и нанимать им обслугу ради столь скудного барыша? Неужели это всё, на что способна твоя торговая сметка? Или ты не купец? В нашей стране деловой человек даже с места не сдвинется ради такой жалкой прибыли!

– Жалкой?! – обиделся Никанорыч за свою недооценённую купеческую жадность. – Отчего ж это жалкой?

– В земле Египетской, куда возят товары из Цзудухэ, я слышал дают по двадцати цен за шёлк и по сотне за сок лакового дерева!

– Не может того быть! – вытаращил глаза Никанорыч, забыв о своей степенности.

– Вот что сяньские купцы называют барышом, почтенный!

Вскочив на ноги, купец заметался по каюте.

– По сотне!.. – бормотал он в лихорадке алчности. – В земле Египетской!.. – придыхал в волнении заядлого путешественника. – Ты пока это… того… Я щас! – он распахнул дверь, кликнул Силантия и велел накрывать обед для дорогого гостя.

После заглянул сяньскому мореходу в лицо испытующе:

– Да точно ли так? – осведомился он, и в голосе его звучала неприкрытая мольба убедить, окончательно развеяв сомнения.

Синьбао мольбе той внял и принялся живописать прелести и выгоды предлагаемого вояжа, призывая в свидетельство капиталы местных воротил, собственные глаза-уши и очевидную неосведомлённость египтян в деле производства эксклюзивных сяньских товаров.

Сытный обед увенчался договором и согласованием даты отправления: Никанорыч настаивал на немедленном, капитан увещевал торопыгу повременить до утра. Ведь и товары перегрузить требуется и команду с берега дождаться – а иначе как? А уж как только, так, стал быть, и сразу!..

Когда гостя, наконец, благополучно проводили готовиться к завтрашнему отплытию, Медведю удалось отловить взбудораженного предстоящим и мечущегося с распоряжениями хозяина за рукав:

– Не слишком торопишься, Порфирий Никанорыч? Совсем ведь не знаешь этого человека. Откуда? Кто таков? Что люди о нём говорят? Вдруг он разбойник?

Купец вздёрнул брови и сыто разулыбался:

– Тю! – воскликнул он и хлопнул себя руками по бокам. – А ты мне на что, голубь? Я ж тебя не щи дармовые нанял хлебать, а вот как раз это самое – бдить, значиться, и охоронять меня и добро моё от всякого разбойника! Вот тебе как раз и случай проявиться, охрана.

Он расхохотался:

– Да ты не обижайся, кметь! – и хлобыстнул своего охранника ладонью промеж лопаток со всей медвежьей мощи. – И не бзди. Всё у нас сладится. А как вернёмся – щедро награжу. И князюшке отрекомендую со всем тщанием. Поступишь внове к нему на службу. Оженишься, заматереешь на казённых харчах, да будешь ещё меня, как благодетеля, добрым словом внукам своим поминать!..

– --------------------------------------