– Была одна, говорю, - уточнил вестник. – Гости к тебе, Ятрыха Латыгорка! На пор-р-роге.

Женщина торопливо сгребла две оставшиеся монетки и, вскочив на ноги, бросилась к окошку, затянутому бычьим пузырём.

– Ты чего ж это, воробей ощипанный, - процедила она, всматриваясь в лесной прогал, - не мог весть сию заранее принесть? Когда ж мне таперича подготовиться успеть, удод ты недоделанный?

– Стал быть, не мог, - осадил её ворон. – Больно гости те стр-р-ремительные. Непр-р-ростые… Сама посмотр-ри.

За мутным окошком проступил силуэт всадника. Латыгорка прижала к бычьему пузырю нос и прищёлкнула языком: всадник-то каков – девка верхом на волке!

Ведьма замерла на секунду в раздумье – как таких встречать? Поколебавшись, всё же решила не изменять традиции и не пренебрегать свойственными профессии аксессуарами: нацепила на шею ожерелье из костей, всклокочила волосы, сунула в зубы свою жуткую трубку и бросила в печной зев пучок трав. По избе растёкся горько-тревожный аромат живущего здесь колдовства.

Ворон, сознавая свою антуражность, перелетел хозяйке на плечо. Теперь уже во всеоружии Латыгорка толкнула дверь и прищурилась, разглядывая невиданных визитёров.

– ----------------------

Ну, ведьма была – да… Нечего сказать – аутентичная.

Кира слезла с неудобной волчьей спины и, морщась, потёрла сведённую судорогой ногу.

Освободившись от ноши, её верный скакун уселся куцым задом в снег и уставился на живописную группу, нарисовавшуюся на провалившемся крылечке замшелой лачуги. Здоровенный кот-боевик с зеленющими, словно болотная ряска, глазами и порванным в драке ухом безастоновочно шипел убегающим на плиту молоком, выгибал спину и дыбил шерсть цвета грязного песка. Черный, как сажа, ворон обманчиво дремал на плече ведьмы, поглядывая на гостей одним глазом. Сама же хозяйка Кривого ельника…

Внешность её Киру скорее обескуражила, нежели внушила положенный трепет перед служительницей тёмных сил: ожидалось увидеть нечто вроде Бабы-Яги Костяной Ноги или… шаблонного персонажа европейского эпоса с крючковатым носом и в островерхой шляпе… Но никак не полнотелую, курносую тётку средних лет с жидкими взлохмаченными волосёнками, которым безуспешно пытались придать вид живописного беспорядка. Если убрать из образа цацки и харизматичное зверьё, то заподозрить в ней колдунью мог бы, наверное, только человек с весьма живым воображением.

Участники встречи глазели друг на друга молча. Над заснеженной поляной посреди Коромыслова леса висела напряжённая тишина, нарушаемая лишь утробными завываниями гневливого кота.

– И чё? – осведомилась, наконец, хозяйка, вынимая из крепких, прожелтевших от табака зубов устрашающего вида трубку. – Ты в таку даль припёрлась, дева, помолчать на моём пороге?

Кира, спохватившись, открыла было рот для приветствия, но волчица её опередила.

– Совсем ты, Ятрыха Латыгорка, - заметила зверюга, флегматично почёсываясь, - мхом тут поросла, в своём Коромысловом лесу. Уж разучилась с людьми разговаривать да гостей встречать. Али забыла правила? Сперва накорми-напои, спать уложи, в баньке попарь, опосля только о деле спрашивай.

Ятрыха ухмыльнулась ядовито и пыхнула трубкой:

– А ты, кошёлка старая, меня не учи! – заявила она волчице, выглядещей, вопреки данной ей характеристике, вполне себе молодо. – Лучше серебрушку на бедность подкинь… Думаешь, не узнала тебя сразу, как только увидела морду твою прокудную? Ещё как узнала!

– Ой ли? – удивилась волчица. – И что ж? Бани я, по-твоему, недостойна таперича?

– Бани… - нахмурилась отчего-то хозяйка и принялась сердито выколачивать трубку о трухлявый столбик крыльца. – Нету у бедной Латыгорки бани, завалилась у прошлом годе. И пирогов в печи нет, и каши на загнётке – нечем мне гостей потчевать. Тяжкие я времена переживаю ныне, горемычная…

– И не говори! – волчица смахнула лапой с носа снежинку. – У тебя, лиходейки, все времена тяжкие, валенки сроду худые, а юбки не стираные. Как обычно.

– Чего припёрлась-то? – окрысилась на критику ведьма. – Ещё и девицу каку-то притащила…

– А, эту… - волчица покосилась на Киру, словно вспомнив о её существовании. – Это не я её, это она меня притащила. Дело у неё к тебе, лесная ведьма.

Ведьма с недоверием оглядела девку и почесала мундштуком трубки в лохматой голове:

– Деньги-то у неё есть, у деловой этой?

– Есть, есть, - торопливо заверила Кира.

– Ох, Ятрыха, - покачала головой волчица, - стяжательство тебя погубит… Живёшь в глуши, спишь на печи, ходишь в рванье, сквозь дырявый потолок звёзды считаешь – на что тебе деньги?

– А вот, - потыкала Ятрыха вверх пальцем, - для того как раз, чтобы звёзды в крыше прикрыть хотя б…

– Ах вот для чего… - протянула волчица с насмешкой. – Эт дело нужное. Скажи лучше, мы об деле тако же на улице беседу будем вести? Али пустишь в халупу свою?