В задницу. Молчаливый Егор волновал меня сейчас куда больше.

— Акт суицида не удался, — бросил я и поежился от холода. Впереди послышались крики, затем фиолетовые и оранжевые вспышки озарили кладбище.

Наши некроманты во главе с демонологом разбирались с остатками мертвяков и призраков. Среди подошедших к нам людей я заметил Дария, который смерил долгим взглядом вздрогнувшего Егора. Потом бывший учитель перевел взор на меня и осмотрел с головы до ног, убеждаясь, что я в порядке.

— Мете, не успел с койки слезть, как сразу в пекло? — усмехнулся он и дал знак, чтобы Егора увели.

— Этому городу нужен защитник, — пафосно заявил я цитатой из какого-то супергеройского сериала.

— Угу, лежачий и бездыханный.

— Ты преувеличиваешь.

— Скорее, преуменьшаю.

— Двигай, принцесса. У нас нет времени ждать, пока ты очухаешься, — грубая речь рядового заставила меня поморщиться.

— Эй, — я окликнул парня и с удивлением понял, что смотрел на самого настоящего вампира.

Новенький, что ли?

Рядовой оскалил клыки, хищные черты вытянулись и приобрели очертания, схожие с диким кабаном. Лицевые кости сдвинулись, отчего надбровные дуги проступили вперед. Мышцы растянуло, нос напомнил задранный пятачок, а кожа приобрела сероватый оттенок.

— Ваше превосходительство, прошу прощения, — алая радужка вернула естественный цвет, черты вампира вернулись в норму.

— Нервные у тебя люди, — бросил я Дарию, и тот пожал плечами.

— В какие времена живем, таки и люди, — ответил он, а Егор неожиданно засопротивлялся.

— Не дергайся, — зашипел на него вампир.

— Убери руки, сука!

Я остановился, прищурился. Пылающие глаза Егора вызвали опасения, действовал он явно на инстинктах. Игнорировал разогревшиеся от магии наручники, отчего почти сразу взвыл, когда получил удар под дых от вампира.

— Заткнись, падаль!

— Отойди от него! — рявкнул я, сообразив, к чему катится конфликт.

Рядовой послушался не сразу, как будто с неохотой. Зашипел громче, несколько секунд смотрел мне в глаза, затем с отвращением толкнул Егора на землю. Тот рухнул, словно подкошенный, однако почти сразу поднялся. Они смотрели друг на друга с ненавистью, а Дарий, стоящий всего в двух шагах, даже не сделал попытки отозвать своего человека.

Какого черта происходит?

От эмоций воздух искрился, несколько ребят остановились и теперь пялились в нашу сторону. Раздраженно цыкнув, я схватил Егора за капюшон, оттянул к себе. На сей раз он не сопротивлялся, наоборот, сделал шаг. Будто чего-то испугался.

— Дарий, какого хрена, — процедил я.

Учитель в ответ пожал плечами.

— Неужели ты ждал другой реакции, мете?

Я с шумом выпустил воздух из легких и на мгновение прикрыл глаза, пока пальцы сжимали влажный капюшон. Тошнота, слабость и дикая усталость добили по вискам, скручивали мышцы в тугой узел. До резкой боли вперемежку с противным хрустом.

Надоело. Достало. Ненависть, злость, презрение — долбаный круговорот дерьма в природе. Люди и нелюди хуже бешеных собак бросались друг на друга. Даже те, кого я вроде бы слишком хорошо знал.

— По-добре го застреляй.

Я не поверил своим ушам. Чего? Лучше пристрелить?

— Ты с ума сошел? — распахнул глаза, на что получил равнодушное фырканье.

— Либо его наши, либо свои прибьют за сотрудничество с царской властью. Да и не жалко, — на губах Дария появилась ядовитая усмешка. — Собаке — собачья смерть. Пусть бы подох на этом кладбище, откуда выполз со своим смрадом.

— Вон пошел.

— Что? — Дарий вздрогнул и недоверчиво уставился на меня.

Как и остальные.

— Вон! — проорал я. — Оба пошли отсюда, пока не приказал арестовать за превышение полномочий!

Шум дыхание перекрывала кровь, бьющая ключом в жилах. Черные глаза Дария недобро сверкнули магическим блеском, и я непроизвольно закрыл собой притихшего Егора. Черты бывшего учителя искала застарелая ярость, так и не угасшая в нем.

— Пожалеешь, мете, — тихо выплюнул Дарий. — Горько пожалеешь, что эту мразь жить оставил. Она тебя в спину пырнет при случае. Выжигать, расстреливать и вешать их надо было, чтобы земля очистилась.

— Вы себе уже на статью наговорили, капитан, — холодно отрезал я.

Смачный плевок под ноги оставил горечь на языке и усилил боль, охватившую обручем голову. Едва вами с Дарием отошли, я подозвал одного из жандармов, узнав в нем Жаргала. На лице менталиста застыло замешательство, а в глазах — беспокойство.

— Ваше превосходительство?

— Ефрейтор, проследи, чтобы никто не подходил к заключенному. Головой за него отвечаешь, — приказал я и подтолкнул к нему Егора.

— Будет сделано.