Ребята, вроде Кристины, всегда полагались на дар. В наших рядах их называли оккультниками. Вот они обычно работали в поле. На кладбищах, в моргах или госпиталях встречались такие некроманты. Поднимали или, наоборот, упокаивали умертвия, изучали происхождение проклятий и спасали от них людей. Обычно были посильнее предыдущих, потому чаще остальных заключали договора жизни со жнецами.

Последние два типа некромантов обычно показывали на каких-нибудь лекциях по криминалистике или истории великих преступлений. Потому что и те и другие всегда попадали в группу риска за счет необычайной способности создавать воинов из мертвых.

Говорят, именно кукольники первыми начали привязывать души к различным предметам и превращать их в оружие. Ну а маги вуду всегда славились страшными проклятиями и кровавыми ритуалами, многие из которых очень походили на те, что использовались демонологами. К счастью, магов вуду у нас почти не водилось. Большая их часть проживала в США, а также в странах Западной Африки и Карибского бассейна.

А вот кукольниками наш континент славился вполне, и один из них сейчас бодро удирал от нас вглубь кладбища. При этом разбудил столько умертвий, что повсюду завоняло помойкой. Из мерзлой земли наружу рвались зомби, а взбесившиеся призраки норовили кого-нибудь задеть. Летали вокруг, гудели в уши, тянулись, чтобы вселиться и помешать в поимке некроманта.

— Да еб твою в дрын собачий! — рявкнул капитан Сыскного отдела, Георгий Родольский, перепрыгивая через брошенный под ноги череп. — Дашка, лови его!

Мертвые те еще шутники.

Я схватил Георгия Павловича за ворот форменной куртки и оттащил к гранитному поребрику захоронения Минеевых. Толкнул к памятнику Василия Ивановича, радуясь тому, что такие старые могилы надежно защищали амулеты.

Уж дворяне-то позаботились, чтобы после смерти их не беспокоил. Другое дело, что в середине кладбища резко обрывались заговоренные дорожки. Разрытые вандалами могилы и брошенные саркофаги представляли серьезную опасность, как и сущности, разгуливающие среди деревьев.

Яркая алая вспышка озарила кладбище, затем громко застонали и затрещали сломанными ветками лысые березки. Рядом трое полицейских рухнули на землю, когда аметистовые плети рассекли пространство над их головами. Одного из воздушников задело искрой, и он со стоном согнулся пополам, что, вероятно, спасло ему жизнь.

— Не стрелять! — проорал я, заметив, как жандарм навел пистолет. — Он нужен живым.

Живым, черт возьми, и способным говорить! Потому что я хотел знать, каким образом некромант-кукольник вовсю использовал боевые заклятия!

— От гнида кладбищенская, — цыкнул Гера и пригнулся, чтобы в него не попала черная сфера. — Как он это делает, мать вашу?

— Понятия не имею.

И ведь правда не имею! По всем критериям и нормам ни один некромант не использовал силу в чистом виде, как другие маги. Никогда за всю службу я не встречал настолько одаренных ребят из некромантских общин, которые с легкостью использовали магию и облекали ее в различные формы.

Кажется, наши маги тоже были шокированы. Потому не решались нападать в открытую, все больше отбивались и защищались. Опасались возможных последствий таких ударов, тем более, этот Егор направо и налево шарашил заклятиями, отчего риск рикошета усиливался с каждой минутой. Еще умертвия с призраками доставляли проблемы: часть уже выбралась из могил и теперь отчаянно пробивала защитные периметры на дорожках.

— Где подкрепление, лядь?! — услышал я ор в рацию от Геры.

«Команда выехала. Ждите».

— Некромантов сюда пришлите! Штук пять, не меньше! И демонологов!

Да тут орда нужна.

Услышав шорох и сдавленное хихиканье, я повернул голову и чуть не взвыл: прямо на нас двигались игоши! Невнятное шорканье, сдавленный смех, поскребывание когтей по мраморным надгробьям наводили ужас, чем десятки упырей разом. Если с первыми легко бы разобрался наш огневик или подоспевшие некроманты, то с душами умерщвлённых детей все несколько сложнее.

Их не видно, и защитные купола плохо от них спасали, потому что обычно игоши не бродили по ночам без необходимости. Ими занималась местная кикимора, которая здесь работала в качестве охранника. Только она сейчас отсутствовала, поскольку ее и Катю вывели за пределы кладбища. А вот игоши были!

— Забери-и-и… Забери нас… — раздались стоны.

— Срань божья, — пискнул Гера.

— Не богохульствуй, — я потянулся к молнии и расстегнул куртку, чтобы вытащить из-за ворота крест.

Амулет на запястье ощутимо нагрелся, когда стоны, плач и скреб раздались в метре от нас.

— О святой Михаил Архангел, помилуй нас, грешных, просящих твоей защиты, сохрани нас, рабов Божьих, от всех видимых и невидимых врагов, наиболее же утверди против страха смертного и от возмущения дьявольского… — заунывное бормотание заставило меня развернуться к Гере.

— Ты молишься, что ли?

Надо сказать, призыв к Всевышнему подействовал. Или сработала сила амулетов вкупе с защитой периметра. Игоши отступили за дорожку и заскреблись в темноте.

— Не мешай, Ящинский, — отмахнулся он и продолжил, снимая пистолет с предохранителя.