– Мир слишком живой, чтобы привыкать к нему слишком сильно. Мы меняемся вместе с ним. Я крайне удивилась твоим переменам, и они мне нравятся.

Света-драконица легонько поцеловала меня. Но даже такой поцелуй казался для меня чем-то очень большим, как если бы мы целовались пять минут без перерыва в обличии людей.

– Нам тоже стоит поменяться, – сказала она. – Особенно мне. Драконам неведома похоть и частая чрезмерная близость. Я немного грешила этим, пора искоренить это зло на корню. Отныне мы с тобой будем настоящими супругами, а не любовниками. Места спонтанным сношениям больше не должно быть. Мы должны возвыситься. Ты согласен?

– Согласен, – ответил я сразу. – Но ведь обниматься мы хотя бы сможем?

– Разумеется, мой дорогой, – Света-драконица провела рукой по моей шее и добавила. – Я хочу принять твою фамилию. Согласен ли ты, чтобы отныне я была Светланой Сергеевной Чудовой, твоей вечной женой, советницей и матерью твоих будущих детей?

– Мне нужно согласие обеих сущностей Светы, – ответил я. – Но я согласен с твоим предложением. Но согласна ли ты, чтобы я был твоим мужем?

– Разумеется, – Света-драконица коснулась моих щёк. – Пусть отныне наша с тобой жизнь станет возвышенной и полной праведных поступков.

Во мне и правда после превращения что-то сильно поменялось. Человеческая похоть и инстинктивное желание внезапно ушли, на её место принудительно встало целомудрие. Не идеальное, разумеется, но драконья кровь твердила мне, что многие человеческие пороки недопустимы.

Я осторожно обвил шею Светы-драконицы и обнял её. На душе стало спокойно и приятно. На секунды забылось про священный долг и будущую сечу на Чёрной Арене.

А Сергей Казимирович куда-то исчез.

Вечером второго дня нашего пребывания на Ахтургире я со Светой-драконицей закончил создавать флаг с гербом нашей семьи – Чудовых. Света-драконица сначала предложила мне тот вариант, который с трёхглавым драконом, но я, поразмыслив, подумал, что он нуждается в переработке. Решено было сделать следующим образом: на место трёхглавого дракона становится серебряная голова, половина которой представляет собой человеческий череп, а другая – драконий; под головой скрещены две сабли; под всем вышеперечисленным лежит лежит большой зелёный венок. Само знамя было сине-красным.

Флаг не так уж и сложен, но спорили мы долго. Устав, улеглись спать. Завтра мне выкуют оружие и вырежут боевой рог. Приняв человеческую форму, я устроился поудобнее на груди Светы-драконицы и закрыл глаза. Так было привычнее и приятнее.

Сон, однако, не шёл. Я внезапно призадумался – а куда же делся Сергей Казимирович? Он исчез именно в миг моего превращения. Не может же быть такого, что я, вместо того, чтобы потратить свою энергию, воспользовался его сущностью. Такое могут провернуть лишь существа, вроде Евгения или Анугиразуса. Или он разозлился на меня за то, что я обратился в дракона вопреки своему обещанию?

«Сергей Казимирович? – позвал я. – Вы тут?»

Ответом послужило молчание. По телу пробежал неприятный холодок. Я стал чувствовать себя голым, не имея в подсознании почти вечно бдящего помощника, благодаря которому мне удавались очень многие вещи.

Его энергетический след пропал. Я стал думать, что же случилось. Пока думал, прошёл час, а сна ни в одном глазу. Спать при этом, что странно, хотелось. Света-драконица сопела и, наверное, видела приятные сны. Я позавидовал ей тогда, вылез из-под её руки и пошёл к дубу со златой цепью.

В сказках говорилось, что Баюн усыпляет жертву пением колыбельной. Учитывая, что он пел её своим господам Мефодирию и Яросиниде и оба остались живы-здоровы, значит и мне, быть может, можно не беспокоиться за собственную жизнь. В сказках, как оказывается, и правда, и намёк.

На улице свежо. Лампы ярко освещали дорожки, заблудиться тут нельзя при всём желании. По выходе из леса показался одиноко стоящий дуб. Златая цепь сверкала на свету, озеро было безмолвным. Лишь изредка на поверхность на мгновение выпрыгнет рыбёшка.

– Баюн, – шёпотом позвал я. – Баюн!

Ответа не последовало. Лишь дуб зашуршал, когда ветерок прогулялся по окрестности.

– Баюн, вы спите? – спросил я громче.

– Нет, гражданин Чудов, – послышался занятой голос кота откуда-то сверху. – Я не умею спать. Физиологически.

– А чего ж прячетесь тогда? – спросил я, заметив светящиеся кошачьи глаза среди листьев.

– Я главу дочитывал, – ответил Баюн и хлопнул чем-то бумажным. – «Война и мир», если вам интересно.

– О как, – я усмехнулся. – И сколько раз вы её уже прочитали?