– Вы говорили, что хотите запугать меня, – сказал я. – Но пока что единственное, что вам удалось в меня вселить, это непонимание. Напомните, что мы тут делаем?

– Идите сюда, – Мефодирий указал на особенно большой сосуд. – Приложите сюда руку и почувствуйте энергию внутри.

Я приложил и почувствовал нечто неопределённое. Внутри явно находилось больше двухсот тысяч человеческих разумов, но были миллионы и пустых оболочек. Даже не миллионы, а десятки миллионов.

Я вдруг словно бы провалился внутрь сосуда и увидел планету из космоса. Она чем-то напоминала родную человечеству Землю, но более подробный взгляд отмёл эту догадку. Общие черты, конечно, были, вроде шарообразной формы, огромных синих океанов и белых облаков, витающих над бурыми и зелёными континентами. Однако рисунок этих самых континентов был совершенно другой.

– Давайте взглянем поближе, – послышался голос Мефодирия сразу отовсюду. – Наведаемся к одному из людей, что мнит себя королём. Как раз лучше поймёте наш замысел.

Что-то потянуло меня прямо к поверхности планеты, и через минуту я уже стоял вместе с Мефодирием где-то посреди обширного леса. Было свежо, даже прохладно. Где-то поодаль я увидел возвышающийся на большом холме величественный замок.

– Нам туда, – показал на него Мефодирий и расправил крылья. – Надеюсь, мне не нужно пояснять, как ими пользоваться.

Ненужных расспросов удалось избежать, ибо мне подсказывал сам инстинкт. Я взмыл в небо вслед за Мефодирием и подробно разглядел окрестности с высоты птичьего полёта. Окружённый деревнями и полями замок протягивал от себя, подобно осьминогу, многочисленные щупальца-дороги. Мой острый взор увидел работающих на полях людей, увидел, как по дорогам катятся старые телеги, увидел приближающийся к замку богатый обоз с золотом и трофеями. Здешний мир пребывал в средневековье, факт этот стал мне очевиден уже через минуту.

– Не отставайте, Виталий! – проникли в мою голову слова Мефодирия. – Давайте малость развлечёмся.

Мефодирий свернул к тянущемуся обозу.

– Вы что, хотите сжечь его? – спросил я, направив мысль в голову Мефодирия.

– Именно! – чуть с задором ответил он. – Посмотрим, как отреагирует король на то, что его великой добычи больше нет.

Пришлось последовать за ним. Желания сжигать обоз у меня, конечно же, не было, хотя анугирская кровь пыталась разжечь во мне кровожадность и жестокость.

Мефодирий спикировал и прошёлся с головы до хвоста обоза беспрерывным потоком горячего пламени, превращая всё попадающее под поток в груду углей. Люди в панике разбегались, отдельные лучники-смельчаки пытались стрелять по нам, но стрелы просто не долетали, либо сгорали в потоке пламени.

Картина горящих заживо людей пугала, пока я не увидел, что настоящих людей здесь всего пара десятков. Остальные же несколько сотен являлись гуманоидными роботами, одетых согласно средневековью.

– Мефодирий! – обратился я к анугиру, которого сжигание обоза раззадорило настолько, что из его пасти потекла кровь. – Почему большинство людей здесь это роботы?

– Не нужно лишних вопросов, Виталий! – прокричал в ответ Мефодирий и пустил ещё одну струю в убегающий прочь отряд, также состоящий целиком из одетых в кожаную броню роботов. – Сначала разберитесь с обозом, вот тогда и поговорим!

– Я не хочу никого сжигать! – возмутился я. – Мне эти люди и роботы ничего не сделали, чтобы я причинял им страшные страдания.

Мефодирий рассмеялся настолько злобно, что русанарская кровь внутри меня возмутилась тому, насколько внезапно отрицательная энергия устремилась в мою голову.

– Вы посмотрите, какой нежный дракоша у нас тут нарисовался! – воскликнул Мефодирий. – Бедняга, даже обезличенных роботов, что дают местным настоящим людям иллюзию того, что мир полон других людей, не желает пальцем тронуть. Как же вы будете сражаться с моим отцом, Виталий, если совсем не способны даже на минимальную жестокость?

Я оскалился.

– Вы абсолютно не правы, Мефодирий. Я – не вы. Я способен убивать, но убиваю лишь тех, кто желает мне и моей Родине зла. Мне будет морально нетрудно убить вашего отца, но я не считаю, что имею право сжигать кого ни попадя. Вы не заставите меня совершить зло!

Русанарская кровь вскипела тогда во мне – мирная, человеколюбивая. Она твердила мне, что пусть местные люди и грешники, я не должен причинять им большие страдания, чем причиняют драконы-каратели, ибо отнюдь не судьёй я являюсь. Анугирская кровь стала возмущаться, стала пытаться сломать мой разум да пыталась настолько усердно, что в глазах сгустились краски, лететь стало тяжелее.

Но что-то вдруг затушило это яростное пламя. Я кое-как сохранил равновесие и твёрдо посмотрел на Мефодирия, как бы говоря: «Нет, я продолжу стоять на своём».