Старос, несмотря на мороз, захотел пройтись пешком и еще раз обдумать все те эпические перемены, что сегодня свалились ему на голову. Началось все с загадочного звонка с указаниями «принять ведомственную делегацию» и приготовить к показу прототипы устройств. Что это за делегаты, можно было только догадываться, а на вежливый вопрос о составе на том конце провода так же вежливо повесили трубку. За два часа Филипп Георгиевич буквально поднял «в ружье» своих сотрудников, и к приезду делегации все благополучно успели подготовиться.

Когда к проходной одна за другой подъехали солидные на вид автомашины и «гости» стали подниматься по узкой лестнице на заветный чердак, Старос узнал некоторых из них. Первым в тесное помещение поднялся Дмитрий Федорович Устинов, председатель Военно-промышленной комиссии, царь и бог советской «оборонки». Вторым вошел Александр Иванович Шокин, ни много ни мало, вновь назначенный министр электронной промышленности. Третьим оказался чуть грузноватый человек с огромным лбом ученого мужа и живыми, цепкими глазами, которые сразу выдали в нем незаурядного менеджера и организатора. Впрочем, в тот момент фамилия Королев ничего не говорила Старосу, и только чуть позже, сложив в уме два и два, он стал понимать, кто именно явился на его чердак. (в реальной истории визит состоялся летом 1959 года и вместо Королева там был главком ВМС Горшков - прим.авт.)

Гости повели себя дружелюбно, но по-деловому, и сразу попросили продемонстрировать прототипы узлов будущего управляющего компьютера с незамысловатым названием УМ-1. Начальник лаборатории при поддержке друга и соратника Иосифа Берга (настоящее имя Джоэл Барр - прим.авт.), прочитал небольшую лекцию, после чего показал макет машины и разложенные по столам прототипы узлов. Докладчики специально подчеркнули, что такие габариты, как у этого макета, пока недостижимы. Шокин промолчал, он и так в курсе, а вот Устинов откровенно залюбовался. Впрочем, он тоже хорошо знает, чем отличается прототип сегодня от серийного изделия завтра.

– Даже если ящик будет больше этого, на корабль влезет, а вот на самолет вряд ли, - беззлобно пошутил он.
– Но мы вам поможем, чтобы влезло. А то Сергей Павлович от вашего «ящика» взгляд оторвать не может.

– Не могу, Дмитрий Федорович, уж больно ящик толковый получается, - улыбнулся Королев, и неожиданно обратился к Старосу.
– А что с памятью? В каком состоянии куб? Это макет или действующий?

– Матвей, расскажи про память, - дал команду Старос, и взбодренный шефом молодой инженер (Матвей Гуревич - прим.авт.) смело шагнул вперед.

– Это наш первый интегральный куб памяти, и он будет работать, когда мы его до конца соберем, - гости улыбнулись, а инженер спокойно продолжал.
– Принципиальных проблем в рамках нашего экспериментального производства не осталось, но еще предстоит приспособить конструкцию для промышленного изготовления, а это с имеющимися средствами займет…

– Не меньше года, - Берг мгновенно пришел на помощь слегка смутившемуся подчиненному.
– Нужен сборочный завод. Нужен завод ферритовых пластин. Нужно производство оснастки.

– Но в нашей машине мы эту память использовать не будем, - закончил общую мысль Старос.

– Минуточку, - недовольно вмешался Шокин, - Филипп Георгиевич, потрудитесь объяснить этот момент. Что это значит?

– Я еще раз дам слово товарищу Гуревичу, - ответил Старос и добавил: - Матвей, расскажи про вашу новинку.

Инженер вытащил из невзрачной картонной коробки какую-то непривычную, но на удивление простую конструкцию. На вид она представляет собой широкую полиэтиленовую ленту, в которую впаяны ряды проводов и изогнутый параллельными рядами кабель со спиралевидной металлической намоткой.

– Филиппу Георгиевичу пришла в голову идея, - начал было Матвей, но под строгим взглядом шефа слегка осекся.
– В общем, этот медный кабель с обмоткой из железно-никелевого сплава действует так же, как матрица из ферритовых колец, являясь, по сути, тем же самым. Поперек идут медные шины с маленькими постоянными магнитами. Все это запаяно в полимерную ленту и позволяет наращивать объем памяти, просто добавляя новые слои. А самое главное…

– Можно параллельно считывать данные с кабеля на одной шине!
– воскликнул Старос, в волнении прервав доклад инженера.
– Вы не представляете, как это все упростит!

– А вы нам объясните, насколько сильно, - мягко потребовал Устинов, не привыкший к таким абстракциям.
– Памяти можно будет поставить больше?

– Это само собой, - ответил Старос, - но и все остальное станет легче, намного компактнее. Уберутся провода запрета, меньше служебной логики. Увеличится скорость доступа к памяти. Это прорыв!

Старос ничуть не преувеличил. Любой инженер-электронщик конца 60-х или начала 70-х годов без труда узнал бы в этом устройстве модуль памяти на основе твистор-кабеля, изобретение гениального Эндрю Бобека из Bell Labs. Но здесь и сейчас это его, Староса, идея, которую он совершенно неожиданно предложил проверить Гуревичу и его ассистенту Шендеровичу, чем вогнал молодых специалистов в полнейший ступор. Идея столь проста, что даже удивительно, что еще много лет она никому не пришла в голову.