Насчитал сто пятьдесят тонн, ужаснулся. Посчитал заново. Нашёл лишний нолик. Стало легче жить. В конце концов запутался и решил пересчитать на бумажке. Но десять-пятнадцать тонн на глаз казались вполне реальным расходом.

Когда эта мысль дошла до Егор, он аж споткнулся. Это что же выходит, ломик сумел снести тонн двадцать асфальта и песка?! И рыжая назвала его, Егора, щенком в нижней трети?

Какие же силы подвластны Младшей и Среднему?

А Старшему?!

С этаким раздраем в душе Егор и добрёл до дома Моржей.

Зашёл в коридор и остановился.

Ломик орал про неприятности.

С треском распахнулась дверь в гостевые покои, из прихожей вылетел бледный Балашов.

А за ним выпрыгнула одетая лишь в майку и трусики Куней с огненным кинжалом в руке. Она метнула кинжал в спину Балашову. Тот нечеловечески быстро припал на одно колено и уклонился. Его тело скрутилось и согнулось как каучуковое, пропуская над грудью раскалённый болид и так же резко выпрямилось.

Куней завопила:

— Карматорни в доме! Держите тварь!

Секундой позже бухнула дверь внутри комнаты и в облаке обломков и щепок во коридоре возник Мелвиг. Он метнулся вслед за рыжей. За ним тянулся радужный шлейф из призрачных фигур наёмника, будто он оставлял позади свои бледные копии. Наёмник обхватил левой рукой напарницу и поставил здоровенный щит. Мелвиг и Куней укрылись в радужном пузыре, рыжая что-то неразличимо вопила.

Грохнуло так, что Егора унесло во входной коридор. Едва удержался, чтобы не вылететь наружу через дверь. И тут же бросился назад, затормозил у поворота и осторожно выглянул.

Рыжая, под защитой серебристого щита-пузыря, метала кинжалы. Те стремительными огненными росчерками резали коридор, улетая в левую часть здания и взрываясь при ударе об стены. Несколько штук попали в те деревянные шкафчики и узкие стеллажи, которые тут и сям расставили по коридору.

Балашов резкими движениями уклонялся от обстрела.

Некоторые огненные сгустки отбивал ослепительно горящими желтизной ладонями. По его рукам от ладоней к локтям медленно поднималось яркое золотое пламя. Начальник охраны будто надел латные перчатки из сияющего света.

Из комнаты охраны и казармы вывалили бойцы. Горный, Тушкан, Сыскарь. Кто одет, кто в одних подштанниках. Но у всех в руках короткие, в пол-локтя, цилиндры. Эти цилиндры со щелчком раздвигались, превращаясь в длинные, метра в полтора-два боевые посохи. Подобное Егор видел в каком-то фантастическом сериале, а теперь вот — довелось встретить в живую.

— Сдерживать! Не убивать! — орал Балашов, резкими рывками уходя от огненных ударов. Куней распалялась всё сильнее. В левой руке у неё возникла огненная плеть.

И рыжая вопила, перекрикивая даже начальника охраны:

— Это карматорни! Смотрите же! У него узор!

Набежавшие бойцы, все как один, упёрли посохи в пол и присели. Перед ними возникло золотистое полотнище барьера, перекрыв коридор. Пламенные клинки Куней в нём вязли. Теряли скорость и падали на пол огненными плюхами, быстро потухая и оставляя черные следы.

Мелвиг, напряжённый и оскалившийся, шагнул вперёд, вглядываясь в Балашова. Резко выдохнул. Его сферический щит загудел угрожающе. А в правой руке, которую здоровяк выставил вперед, возникла туманная полоса. И была она куда длиннее, чем видел до того Егор.

Со свистом и гулом из туманной полосы родилось двухметровое толстое копьё. С остро сияющим серебром широким листовидным лезвием. Позади лезвия торчали заточенные штыри.

Мелвиг сделал какое-то сложное движение копьем, будто обводя лезвием круг напротив Балашова. И, выдохнув, ударил. Копьё мгновенно удлинилось на несколько шагов. Сияющая серебром полоса ударила в золотистый барьер напротив груди начальника охраны.

Барьер едва заметно прогнулся. Балашова и бойцов силой удара протащило на шаг по коридору. Пятки посохов оставили после себя глубокие следы в каменных плитах пола.

Седой наёмник зарычал и ударил ещё сильнее.

На этот раз охранники Моржей не сплоховали, одновременно выбросили посох вперёд и сдержали бешеную атаку Среднего-на-Сером.

— Сде-е-ерживаем, — то ли прорычал, то ли прокряхтел Балашов.

Скалился он не хуже астральников.

Куней метнула горящий кинжал, перехватила кнутовище и, раскрутив огненный хвост, хлестнула им по барьеру. И в тот же миг копьём ударил седой. С набатным звоном серебристое лезвие вонзилось в барьер и задрожало, взрываясь серией коротких тычков.