Всё это чудилось Егору в потоках тумана, что время от времени взвихрялись и на миг приоткрывали сокрытое. Но не успевал осознать увиденное, как падал серый занавес, а светлое пятно возникало в ином месте.

Солнечные лучи проникали на дно оврага изрядно ослабленными. Здесь царили сумерки, серые, молочные, зеленоватые. И в этом неверном свете Егор различал тёмную сторону подъёма на другой край оврага. Она была рядом, всего в нескольких шагах.

И вскоре Егор в который уже раз не поверил своим глазам.

Противоположная сторона выглядела как наклонное болото. Да, да, будто некто неведомый, умеющий гнуть и ломать пространство, взял обычное средне-русское болото, круто наклонил его и заставил воду, грязь, ряску, водяные линии, торф на глубине, да вообще всё то, что составляет торфяную топь, вести себя как обычно. Тёмное водяное зеркало висело перед Егором, поблёскивая и слегка ёжась под ветерком. Распластались листья кувшинок, торчали цветы, ряска разбегалась по чёрной воде.

Всё как в обычном кочкарнике, только под наклоном.

Егор осторожно дотянулся до тёмного блестящего зеркала. Ткнул пальцем, подсознательно ожидая, что прорвёт сейчас водяную плёнку и тысячи тонн воды и грязи рухнут на него. Как горный сель, сметая всё вокруг и удушая в трясинных объятьях.

Зачем сделал — сам не понимал.

Но вода едва ворохнулась, пробежалась кольцевая рябь и всё стихло.

Позади на склоне заскребло, кто-то неуклюже скатился, ругнулся на два голоса: один едва слышный, в другом ещё оставалась толика силы.

— Каплю швырял? — скрежетнуло рядом, лязгнуло зубами и полыхнуло жёлтым.

— Нет.

— Идиот.

— Идиот, — согласился Егор. — Но она не звала.

Помолчали. Мелвиг устало сучил ногами, пытаясь встать твёрдо. Куней, обхватив его тушу руками, не позволяла упасть.

— Идём? — вздохнул Егор.

— Ползём. И через час бросай нас и уходи.

— Хорошо, — Егор не видел смысла спорить. — Через час.

И тут же туман дернуло порывом ветра, серая пелена заклубилась и на Егора из болота вышагнуло чудовище. Было чудище обло, стозевно, лаяй и вообще очень страшное. Может даже озорно, но этого уже не узнать. Егор, внутренне вопя от страха, метнул вперёд ломик. Ну, и себя заодно.

Влепился как в пластилин со вкусом болота.

Чудище было обло, оружно и неподвижно.

А ещё калечно. И не лаяй.

Тварь, похожая на могучего человека-лягушку, грубо вылепленная из грязи, ила, ряски, листьев болотных растений, коряг и мха, пострадала ещё до встречи с Егором. Герой с душевным ломиком наперевес лишь сломал какую-то хрень, которая торчала с левого бока: то ли четвертую руку, то ли седьмую ногу, то ли ножны для меча.

Меч был в наличии, впечатляющего размера, ширины и шипастости. Воздет в правой руке. Клинок обломан. Точнее, срезан наискось, как срезана часть головы и груди человека-лягушки.

Отойдя от первого шока, отплевавшись и отступив на пару шагов, Егор вгляделся. Кем бы ни было застывшее на века трясинное чудо-юдо, а убили его одним ударом. Походя махнули… чем-то… снесли голову, да и меч срубили. Пошарив взглядом, Егор нашёл обломок меча. Тот торчал из зеркала болота невдалеке и не собирался тонуть.

Вытянуть лезвие оказалось непросто. Действительно, будто тянешь нож из замерзшего на морозе куска пластилина. Был у Егора такой опыт. Но — справился, вытащил обломок.

Тяжеленный, с кирпич весом, грубо сформованный из чего-то странного, не очень-то похожего на металл. А на некую фанеру — очень даже. Своеобразную, конечно, фанеру: ржавого вида масса перевитая яркими зелёными прожилками заполняла пространство меж более светлых, почти белых, слоёв.

Сломать лезвие не удалось.

Да даже поцарапать с помощью мачете не вышло.

— Мне бы такой.

— Ты его не поднимешь, — прошипела Куней. — Идём, пока час не кончился.

— Идём, — вздохнул Егор, подхватил седого под руку и вместе с девицей повёл. — А куда идём?

— Туда, — девица с усталой ненавистью пялилась на мокрый пепел под ногами.

— Логично.

Проползли минуты, троица тоже ползла во влажном вонючем тумане.

— Интересно, — пропыхтел Егор, — Бывают ли болотные элементали?

Заставлять шагать Мелвига оказалось тяжеловато. Тащить на волокуше куда как легче.

— Да кто ж им запретит, — зло отозвалась Куней. — Хочешь быть болотным — будь им.

Егор удивился. Такого тона от спутницы ещё не слышал. Похоже, находящаяся на исходе сил, она здорово струхнула при виде неведомого порождения.