— Да ладно, а это? — и Егор повёл рукой.

— А это смерть наша! Никто. Ни разу. Не приносил. Из Перехода. Хоть песчинку. — Куней колотила словами гвозди.

— Да, парень, терялись там многие и теряли многое. Вещи, людей. Иногда себя лишались, возвращались огрызками, памяти не имея и друзей-семью не признавая. Разное случается, но никто не приносит нового. Это Переход, парень. Что вошло — то вышло. Или меньше. Никогда — больше. Прибытка не было.

— Переход это божество, его разум, — добавила рыжая. — А боги не делятся собой. Это закон природы.

— Джо не делится едой, — пробормотал ошеломлённый Егор. — Почему?

— Парень, это просто. Не надо богом быть, чтобы понимать. Начнёшь себя раздавать — быстро скатишься до простого смертного. Потому боги так жадны, куда там архимагам или погонщикам стай.

— Но вот же оно. Вот!

— И это… страшно. Понимаешь? Так не бывает!

Егор покачал головой.

Седой ткнул пальцем в жёлудь:

— Это, парень, Вещь из Вещей, ингредиент божественного уровня. Если применить в эликсире, то получится зелье с божественной энергией внутри. А мы сейчас у Моржей, известных зельеваров и алхимиков. И оказалось, что из их Перехода можно вынести… разное. То, из чего можно сварить поистине Великий эликсир, или выточить Высочайший артефакт, да много чего выдумать. Это такой ресурс, который сравнить-то не с чем. По слухам, у Морталла Лаотраона, известного элланского архимага-коллекционера, таких штук меньше десятка. Может врут, конечно, но всё равно мало. А ты их так, с земли подобрал.

Егор осознавал.

Ломик даже не ворохался, замёрз в глубоком чёрном льду.

Светило яркое солнце, бросая лучи сквозь кроны осин, вязов и клёнов. На грубо ошкурённом древесном стволе рядом с давно потухшим кострищем лежала смерть егорова: камешки, перья, жёлуди.

Пересвистывались скворцы и трясогузки. Вот уж кому, а им на божественные зелья накласть. Без них отлично чирикается, была бы самка рядом. Вот один из скворцов и наклал, сбросил белое на колоду, задев мелкими брызгами каштаны. И это волшебным образом освободило парня.

— Я бы их выкинул, — признался Егор. — Кроме саламандры. Саламандру жалко.

И опять соврал, в третий раз за короткий разговор. Ветку и руду он сохранит. Слишком уж похоже на дар бога, создателя Перехода. А выкинуть такой подарок… ну, нет, умереть можно и более приятным способом.

— Я бы тоже, — согласилась рыжая и погладила топик. — Кроме саламандры.

Седой поднялся, нарвал листьев и принялся оттирать белое с колодины.

Его руки подрагивали.

А рыжая протянула:

— Щеночек, ты ведь не показывал это Моржам?

— Нет.

— Тогда есть шанс. Что скажешь, здоровяк?

— На Острове… да, на Острове, я сумею вас защитить. Наверное. Если уговорю старейшин взять вас в стаю.

— От кого? От Моржей? Наверняка. А от других? И как надолго защитишь? На всю жизнь? Ты всё же Средний-на-сером, а не Великий Погонщик стай Тотон Свежеватель.

Помрачневший седобородый кивнул.

— Тотону ни слова. Тотон первый и убьёт, — угрюмо бросил он. — Ему тоже нужно.

Все умолкли.

— Так и чего делать? Выбросить?

Мелвиг подвигал плечами в сомнении.

— Это самое простое, парень. Самое простое.

— Ты знаешь, сколько это стоит?! Горы круглого золота! — возмутилась Куней и почти сразу потухла. — Но нам не заплатят, просто убьют.

— Давайте никому ничего не говорить и не продавать. А если вдруг вскроется, то я скажу, что из дома захватил, на память. А что, похоже! Каштаны у нас есть, камней хватает. Да и кто проверит? И, кстати, а как дело может вскрыться?

— В любой храм зайдёшь и жрецы даже каплю божественной силы учуют.

— Значит, в храмы ни ногой!

Мелвиг хохотнул. Рыжая улыбнулась.

— Сам увидишь, парень.

— Хихикайте, — буркнул Егор, сгрёб Великие Божественные Артефакты, замотал в пакеты и спрятал в рюкзаке под грязным бельём. — Значит, храню их и прячу. А если кто случайно найдёт, это всё из моего мира. Идём?

Вскоре выбрались к железной дороге, перебежали по щебню и оказались в обжитых местах. По двухполосному шоссе двигались легковушки, грузовики, автобусы. Карет не попалось ни одной. Но зато добавилось изрядно мотороллеров, мопедов и мотоциклов. Встречались и велосипедисты, но совсем мало.

Кажется, кареты и велосипеды в основном обитали в Москве.

Позади, по железным путям, в сторону области прогрохотала электричка. Совершенно такая же, как в мире Егора, пусть и старенькая, в облупившейся зелёной окраске. Хотя нашлось и различие: казалось, первый вагон объят едва заметным синим сиянием.

До торгового центра прошли ещё с полкилометра. Большое кубическое здание с крупными надписями торговых марок, которые ничего Егору не говорили. На вид — этажа четыре или пять. Очень похожее на земные торговые центры, которые в последние годы росли в Москве как сорняки.