«Дай мне! – пророкотал в его сознании Бладхаунд. – Ты перенял мои рефлексы и знания, но не навыки. Дай мне!» И Марк уступил ему контроль, понимая, что сейчас не время начинать внутреннюю борьбу. Тем более, что парень действительно не знал, как ему победить Лоубрингера – враг казался неуязвимым, особенно когда пытался уклониться от боя. А время, учитывая рану в боку, которая затягивается слишком медленно, явно не на их стороне.

Приняв управление телом, Бладхаунд высоко и протяжно завыл, бросившись… не на стрелка, а к реке, где замерли ошарашенные эскейперы.

Нимбл метнул в него нож, но охотник легко сместился в сторону, даже не призывая на помощь Нареченную Мглу. Первым он настиг Смарта, который вскинул свое оружие (заточенный напильник?), но атаковать не успел, потому что его правая рука, отведенная назад для удара, отделилась от тела чуть выше локтя. Мужчина заорал, а потом забулькал, когда второй топор Бладхаунда разорвал ему шею.

От второго удара тело Смарта развернулось, так что поток крови залил Тендернес и Нимбла с ног до головы, а вот Рапид успел отпрыгнуть в сторону. Ощутив стремительное приближение Лоубрингера, охотник жутко улыбнулся и растекся в стороны мясистыми щупальцами Нареченной Мглы, заволакивая черным маревом весь берег от кладбищенской ограды до кромки воды.

Стрелок ступил в колдовской морок и нанес серию размашистых ударов клинком, но ни одна из его атак не задела смертных. Похоже, фильтры его модифицированных глаз помогали видеть сквозь Мглу, зато охотнику вообще ничего не мешало, так что его топоры разили без промаха.

Когда Нареченная Мгла рассеялась, Лоубрингер стоял между выжившими, весь покрытый их кровью. Тендернес всхлипнула, схватившись за перерезанное запястье, и опустилась на землю. Рапид тут же подскочил к девушке, игнорируя собственную рану на шее. Лишь Нимбл не двинулся с места, даже не обратив внимания на поврежденный сгиб локтя.

– Я помогу, – он сурово посмотрел на Лоубрингера. – Скажи, что делать.

– Нет, – бросил стрелок, разворачиваясь в сторону, где появился охотник. Вот только это снова был фантом. Раскрыв обман, Лоубрингер вновь развернулся, но вместо атакующего противника увидел перед собой искаженное ужасом лицо Тендернес. Воин отвел клинок в сторону, чтобы не задеть девушку, а в следующую секунду ее солнечное сплетение разорвал кулак охотника. Удар был настолько сильным, что даже пробив человеческое тело насквозь, он не потерял своей убийственной мощи. Лоубрингер согнулся от резкой боли в области живота, а когда снова смог выпрямиться, топор Бладхаунда уже до середины вошел ему в правую ключицу.

Впервые с губ стрелка сорвался стон, но он мгновенно взял в себя в руки и контратаковал серией молниеносных выпадов. Стряхнув с руки тело еще живой Тендернес, Бладхаунд на миг замешкался и это промедление стоило ему двух глубоких ран на груди. Отступая, он отмахивался от стрелка обоими топорами, но тот, войдя в раж, явно переигрывал противника в танце гибельного металла.

Охотник свел в сторону верхний рубящий удар, попытался контратаковать, но не успел и вынужден был уйти от следующей атаки полупируэтом. Ощутив рядом присутствие эскейпера, Бладхаунд сделал обманный финт и метнулся в сторону, ухватил Рапида за руку и притянул парня к себе, прикрываясь им, как щитом. Лоубрингер остановился, и на миг яростное столкновение вновь сменилось позиционным противостоянием.

«Я… я не могу, – мыслеобраз охотника был полон бессильной злобы и Марк даже представить не мог, каково было Бладхаунду признать это. – Он слишком силен».

Парень не ответил. Он смотрел на тяжелораненого Лоубрингера и маячившего у него за спиной Нимбла, понимая, что у них с охотником не осталось козырей в рукаве. Черт, а может, вторая фаза в принципе непреодолима, а? Может это такая игра в игре, секретный уровень, смысл которого в том, что как ни старайся, выше головы не прыгнешь. В принципе, это объясняет невероятную силу стрелка. Но и только, другие вопросы все равно остаются без ответов.

«Ты прав, – выдавил, наконец, Марк. – Его не победить. Мы не сможем».

Прошла еще одна томительная секунда, а потом человек и охотник одновременно прозрели. Буквально. Оба поняли ту простую истину, которая все это время лежала у них буквально перед глазами, но они в своей гордыне, по глупости, черт – да по тысяче самых разных причин остались слепы и не воспользовались единственным и, сказать по правде, самым очевидным выходом!

Они ведь даже не старались биться вместе. В каждый момент времени тело контролировал кто-то один, другой же оставался пассивным наблюдателем. Но почему вдруг они приняли этот домысел за правило? Кто сказал, что они не могут одновременно управлять этим телом? Не отстраняться друг от друга, пестуя свою сраную независимость, а намеренно сплести сознания в такой тугой клубок, чтобы стать, наконец, единым целым!

– О да! – протянул Бладхаунд, и черная пенистая слюна заполнила пространство между его губами, разомкнутыми в оскале высшего хищника.

– Мы сможем! – поддержал его Марк, осознавая, что это звучит его собственный голос, хотя охотник не передавал ему контроль над телом.

– Мы еще как сможем, бионический ты мудак! – влажное рычание животного, полное темного торжества, и низкий рык озлобленного человека, давно перешедшего последнюю черту, слились воедино и охотник ринулся на стрелка, отбросив тело беспомощно скулящего Рапида, точно макет из папье-маше.