— Я скоро вернусь, мне нужно в туалет, — сказала я им, отодвигая стул.

Я направилась прямо к санузлу, который видела во время своих предыдущих визитов. Я помочилась и начала мыть руки, но когда я потянулась за полотенцем, я посмотрела вниз и увидела что-то маленькое и коричневое, бегущее по половице. Я замерла.

Немного наклонившись, я посмотрела вокруг унитаза и увидела это снова.

Два маленьких глаза.

Один голый хвост.

Около двух дюймов в длину.

Он умчался, исчезнув вокруг мусорки.

Я не гордилась собой… но я закричала. Не громко, но все же это был крик.

А потом я выбежала оттуда.

Честно говоря, я не была уверена, что когда-либо в своей жизни двигалась так быстро по коридору, благодарная за то, что увидела это после того, как натянула штаны и застегнула на них молнию.

В итоге я оказалась на кухне.

Роудс стоял у острова, срывая бумажные полотенца, когда заметил, что я иду. На его лице появилась хмурость.

— Что…

— Мышь в ванной! — Я пискнула и прошла мимо него, чуть ли не запрыгнув на табуретку у стойки, а затем перепрыгнув оттуда на спинку дивана, лихорадочно глядя в пол, чтобы убедиться, что за мной ничего не бежит.

Краем глаза я заметила, как Амос вскочил так быстро, что стул, на котором он сидел, откинулся назад, и следующее, что я помню, он прыгнул на диван и оказался рядом со мной, поместив задницу на спинку, а его ноги болтались в воздухе в дюймах от пола. Джонни и Джеки либо было все равно, либо они были настолько ошеломлены Амосом и мной, что не отошли от стола ни на дюйм.

— Крыса? — спросил Роудс с того же места, где он был.

Я покачала головой, тяжело выдыхая, пытаясь снизить частоту сердечных сокращений. — Нет, мышь.

Его брови приподнялись примерно на полдюйма, но я это заметила.

— Ты кричишь из-за мыши? — Почему он должен был спрашивать это так медленно?

Я сглотнула. — Да!

Он моргнул. Сидящий рядом со мной Амос внезапно фыркнул, как будто он только что не опрокидывал свой стул. Потом я заметила, что грудь Роудса трясется.

— Что? — спросила я, снова глядя в пол.

Его грудь тряслась еще сильнее, и он едва успел выдохнуть, зажмурив оба глаза:

— Я… я не знал, что ты занимаешься паркуром.

Амос снова фыркнул, опуская ноги и упираясь ступнями.

— Ты сделала заднее сальто на стол… — выдавил Роудс.

Он хрипел. Этот мерзавец хрипел.

— Нет, я не делала! — возразила я, чувствуя себя немного… глупо. Я не могла. Я не знала, как сделать сальто назад.

— Ты прыгнула с острова на диван, — продолжал Роудс, подняв кулак, чтобы держать его прямо перед носом.

Он едва мог говорить.

— Твое лицо… Ора, оно было таким белым, — начал Ам, нижняя губа начала дрожать.

Я сжала губы и уставилась на своего любимого предателя.

— Моя душа покинула мое тело на секунду, Ам. И ты, конечно же, не залезал сюда, ладно.

Роудс, решивший, что именно это он найдет забавным, едва выдавил:

— Ты выглядела так, будто увидела привидение.

Амос расхохотался.

Потом Роудс расхохотался.

Один быстрый взгляд подтвердил, что Джонни тоже хихикает, Джеки была единственной, кто улыбался мне. Я была рада, что у кого-то есть сердце.

У них была истерика, полная и окончательная истерика.

— Знаешь, я надеюсь, что это заползет в один из твоих ртов за то, что ты так груб со мной, — пробормотала я, шутя. Главным образом.

Роудс так широко ухмыльнулся. Он подошел и похлопал сына по спине, пока они оба продолжали смеяться.

Надо мной.

Но вместе.

И, возможно, я не смогу сегодня уснуть, опасаясь, что по соседству может быть мышь, но оно того стоило.

Глава 18

Я сидела за столом и читала, когда услышала знакомый хруст шин на подъездной дорожке.

Я оживилась.

Амос упомянул прошлой ночью, когда мы обсуждали, какое количество рифмующихся слов в песне будет слишком много, что его дедушка, отец Роудса, приедет провести с ним выходные. Я совсем забыла о том, что Джеки упомянула об этом на его дне рождение. Новоиспечённый шестнадцатилетний парень заявил, что думает о том, чтобы притвориться больным, для наличия предлога спрятаться в своей комнате.

Дело в том, что до этого я не осознавала, что родители Роудса не воспитывали его. Время от времени Амос упоминал своих других четырех бабушек и дедушек с разных сторон, но не более того. Я сомневалась, что мои собственные племянники когда-либо говорили обо мне, поэтому я старалась не думать, что это слишком странно… но это было странно.