Ана молчала, уперевшись взглядом в колени.

— У тебя еще что-то есть?

— Я не буду использовать Тьму на принце, — решительно сказала она.

Она с опаской ждала ответа Кеннета, готовая дать отпор. Ни за что ему не удастся ее переубедить: она точно знала — Ян рассказывал Ане о своей жизни и семье, не упоминая о происхождении.

Его отец был мягок и добр на людях, слушался жену и гордился старшим сыном, но Яна, младшего сына, любил и часто говорил ему: «Ты один меня понимаешь».

Ян рос нежным и чувствительным ребенком и души не чаял в родителях, всегда ища их одобрения. Иногда отец рассказывал сыну о своих трудностях, и он примерно слушал и даже иногда старался найти в своей маленькой голове подходящие слова поддержки. Одного тяжелого, мутного от усталости взгляда отца было достаточно, чтобы мальчик понимал, что он должен помочь. Ян обнимал отца каждый раз, когда у того был особенно выматывающий день. Постепенно родитель начал пользоваться успокаивающим присутствием сына все больше. Именно с ним он делился проблемами и переживаниями, жаловался на тех, кто его рассердил, а кто разочаровал.

Яну только исполнилось пять.

Поначалу он был горд, что помогал отцу. Иногда говорил ему, что все будет хорошо, просил не сердиться. Но отца это только раздражало. Детские, наивные утешения не облегчали груз на его плечах. Его облегчал тихий, покорный слушатель с большими чистыми голубыми глазами, обнимающий на прощанье.

Он стал звать Яна к себе каждый вечер: сажал на стул и, приказывая молчать, начинал рассказывать о раздражающих аристократах, об их бесконечных предательствах, сплетнях и чужой глупости, унижать свою жену, мать мальчика, высмеивая ее скудоумие и манеры, плеваться на слуг и их никчемность. Он полностью растворялся в неприязни, оскорблениях, обвинениях и озлобленности на всех и каждого. Когда мальчик начинал плакать от страха, отец влеплял ему пощечину, а иногда даже бросал в него книгой или тем, что подвернется под руку. Ян научился не плакать, а молча слушать. Он пытался пропускать слова отца мимо ушей, но родитель требовал внимания, в очередной раз давая оплеуху. Бесконечный поток гнилой сущности каждой из вещей лился в уши мальчика. Отцу нужен был сток.

Сначала Ян возненавидел всех, кто портил родителю жизнь, а через несколько лет он возненавидел и его.

Ана и Ян стали друзьями не случайно. Они разделяли боль, что приносил им мир, его обманы и предательства. Когда они были вдвоем, все страдания делилась пополам. И последнее, что Ана хотела — это стать для Яна источником новой боли.

— Я понимаю, он был твоим единственным другом?

Ана удивленно подняла глаза — неужели граф не рассердился, не стал спорить? На его лице играла понимающая улыбка.

— Да. Я не смогу ему навредить, никогда и ни за что… — она положила руку себе на грудь, прислушиваясь к биению сердца.

— Хорошо. Мы все обсудим потом, а сейчас отдохни и ни о чем не переживай, — Кеннет похлопал ее по коленке. — Мне нужно вернуться на бал, не могу же я допустить, чтобы у меня увели место в Совете? — хмыкнул он.

Ана вяло кивнула, чувствуя, что сил совсем не осталось.

— Ты будешь в порядке? Постараюсь не задерживаться.

— Я тут подремлю, а вы доделывайте все что нужно, не думайте обо мне, — Ана прикрыла глаза.

Кеннет поднялся, но на выходе из кареты обернулся:

— И как о тебе не думать, Ана? С тобой же ни минуты покоя.

— Зато мне с вами спокойно, граф…

— Вот и повод мне вернуться поскорее, — он аккуратно прикрыл дверь и ушел. Ее умиротворенной улыбки он уже не видел.

Приятное тепло разлилось по телу Аны, голова упала на стенку кареты — она плавно погрузилась в сон.

Ей снилось озеро — глубокое-глубокое, в котором отражалось закатное фиолетово-синее небо и проступающие первые звезды.

Звезды были черными, словно дыры, а собеседник рядом убеждал, что они, напротив, ярко, болезненно белые. Однако спор не беспокоил ее: на берегу озера не было ни тревог, ни проблем. Только звуки плещущейся воды, ветра, ласкающего траву, да пение птиц, которых она никогда не видела. Все было так хорошо.

Он схватил ее за руку и потянул в озеро, крича, что она должна увидеть звезды ближе. Теплая вода омывала ее тело, и она смеялась. «Хорошо, веди!» — она упала ему в объятия, и они нырнули.

Ана открыла глаза и зевнула. Она заметила, что кто-то укрыл ее пледом, и улыбнулась. Ее затекшая шея ныла, боль отдавалась в спину. Ана выглянула в окно, задаваясь вопросом сколько же проспала, и увидев, что бал в разгаре, решила, что не так уж и долго.

Она накинула плед на плечи и вышла из кареты. Ана не собиралась возвращаться в зал, но хотела прогуляться по саду, окружающему дворец. Еще на террасе она заметила беседку, находящуюся в глубине. Она успокоилась, и настроение ее улучшилось: приятный сон и нежные объятья Кеннета помогли ей прийти в себя. Она неторопливо шла по тропинке, рассеянно улыбаясь. Ветер мягко поглаживал ее волосы, а вокруг танцевали тени. Ни луна, ни солнце, не видели этого представления, только звезды, которые все же оказались белыми. Желтые огоньки, словно светлячки, сотканные из Света, летали вокруг, зовя за собой.