Удача часто благоволит храбрым, и этой ночью она уже много раз выручила юного бойца. Последний удар был во многом ее заслугой. Однако, несмотря на покровительство фортуны, разница в уровне, недостаток знаний и серьезной подготовки играли решающую роль. Говоря про последнее, из оружия у него остался только изогнутый кинжал.

Будь у Арвина возможность отступить, он бы без раздумий воспользовался ею. Да куда теперь деваться? С мертвым не договоришься! И, вообще, беспокоиться стоило совсем о другом.

— А что, если он может исцеляться? — закралась в голову тревожная мысль. Подгоняемый неприятной догадкой, юный охотник быстро принял решение: два резких прыжка в сторону склонившегося врага и уверенный последний удар. Все или ничего.

Ничего! Марш-бросок с треском провалился. Сапог зацепился за кочку, и Арвин уткнулся носом в сырую траву. Бравый охотник постарался сразу вскочить, да не тут-то было: настырная кочка плотно сжимала пятку его сапога. Сердце забилось еще быстрее! Из земли топорщилась костяная рука!

Мертвая кисть вцепилась железной хваткой и не хотела его отпускать. Арвин резко дернул ногой и обрел свободу! Рука так и не выпустила сапога, оставив героя босым на левую ногу. Эта задержка решительно изменила расклад на поле боя. Перед ним, разминая полуистлевшие кости и отряхиваясь от прилипшей грязи, стояли три скелета, каждый — вооруженный призрачным клинком. Земля на еще нескольких могилах подозрительно осела.

Самый ближний костяной воитель с проворством опытного фехтовальщика сделал резкий выпад мечом в живот. Клинок вспорол кожаный доспех, но после этого покрылся трещинами и развалился крошечными осколками. Заклинание давало сбой. Охотник изловчился и ударом кинжала постарался перебить хребет скелету. Металл встретился с костью и разбился, как хрупкий фарфор. Свободной рукой скелет ударил Арвина в грудь и пинком отшвырнул его к узорчатому железному забору.

Теперь уже пять бездушных воинов окружали бедного юношу. Он так и не понял, как ему удалось выжить после смертельного выпада, но полагаться на удачу больше не хотел. Оценив скорость и мастерство противников, охотник понял, что не справился бы и с одним из этих костлявых ребят. Что уж там говорить о пяти?!

Два меча одновременно обрушились на безоружного Арвина. Он еле успел отскочить в сторону и упал на старый забор, который не выдержал и развалился на узорчатые колышки. Охотник ловким движением подхватил короткое железное копье и, уворачиваясь от метких ударов, постарался приблизиться к колдуну.

Тщетно! Скелеты перекрывали все пути, ловкие прыжки отсекались размашистыми рубящими ударами. Своими неумелыми маневрами Арвин добился лишь того, что загнал себя в угол. Противники надвигались на него нерушимой стеной костей.

Вперед вышел самый крупный и матерый скелет со светившимся копьем на длинном древке. Он нанес смертельный тычок в грудь. Слишком медленно! Арвин парировал выпад, отведя удар в землю, и заставил воина пошатнуться. В сплошной стене на один миг появилась брешь. Юноша присел и резко бросил короткое копье, попавшее точно в заклинателя.

Костяные воины остановились, как пять болванов, повесили головы и через секунду рассыпались в прах. Возле тленных останков осиротело лежало призрачное оружие, но оно протянуло ненамного дольше своих хозяев и тоже растворилось в воздухе.

Вдалеке запел песню соловей. Еще один ответил ему из маленькой рощицы. Зажужжала, заносилась ночная мошкара. В кустах и зарослях стали шмыгать крохотные зверьки. По небу проскользнула летучая мышь. Она залетела на крышу старой часовенки и принялась вылизывать крылья.

Посреди поляны побежденный лежал ужасный фантом, укрытый кучей старых лохмотьев. Не осталось и следа от былого могущества. Скореженный покойник, укрытый черными тряпками, пустыми глазницами взирал на более не существовавший для него мир.

Арвин замер перед пораженным врагом. Словно заколдованный он стоял возле груды тряпок и не мог поверить в победу. Напряжение все еще царило на поле боя, но скоро оно съежилось и укрылось в груде разорванного барахла. Аура смерти рассеялась, так что дышать стало легче. Силы быстро возвращались в молодое тело.

Вкус победы пьянит сильней вина, а дрожь от волнения быстро превращается в дрожь от восторга. Неожиданный успех одурманивает даже самую расчетливую голову. Эйфория — коварный напиток. Арвину никогда раньше не приходилось пробовать его на вкус, и он совсем не заметил, как опьянел.

Долгие годы юноша не видел ничего, кроме спины мейстера и раздраженных взглядов толпы, постоянно терпел унижения, но стоически переносил все невзгоды. Все это не имело больше никакого значения, ведь он победил! На глазах выступили слезы радости.