– Опасно, – возразила она. И добавила: – Эффективно.

Чародеи приблизились к мосту уже настолько, что можно было различить их лица – не сказать, чтоб очень добрые и расположенные к мирным переговорам. Но альтернатива… Я обернулась на Йена, который по-прежнему не спешил приходить в себя. Отдать его? Позволить снова закатать его в хрустальный гроб, законсервировать, чтобы он переходил из рук в руки, как трофей?

Ну уж нет.

Приблизившись к Йену, я склонилась и прошептала ему в самые губы, приоткрытые и немного влажные:

– Лучше бы тебе поскорее проснуться и спасти нас.

Салли наблюдала за мной с любопытством.

– А поцеловать?

У меня вырвался смешок:

– Ну уж нет. Теперь его очередь проявлять инициативу, вот пусть и не отлынивает. Пойдём?

Честно говоря, мой план был весьма шатким и строился на одном допущении: чародеи в курсе, что Йен Лойероз временно проживает в голове у лантерна, но собирается в скором будущем сменить адрес и воздать по заслугам всем, кто тянул грязные лапы к его драгоценному телу. В принципе, мы общались с ним достаточно долго, чтобы я могла сымитировать его манеру речи…

Но вот получится ли потом убежать?

«Так, Урсула. Больше голосов в голове нет – подбадривать тебя некому, – сказала я себе мысленно. – Так что отставить панику и вперёд».

И как-то полегчало.

Салли спряталась на лестнице; я спустилась вниз, в холл – как раз вовремя, буквально за несколько секунд до того, как первые из чародеев появились на пороге. Они растянулись цепочкой от самой арки входа, по ступеням и через двор – видимо, пытались понять, куда подевался страж-монстр.

Что ж, очень удачно для нас.

– Так-так, кого я вижу, – протянула я сладким голосом и ослепительно улыбнулась, уперев руку в бедро. – Кого-то ищете, милые недрузья?

Наживку они заглотили мгновенно.

– Лойероз! – завопила лысая чародейка, ткнув в меня пальцем.

Я картинно развела руками:

– И да, и нет, дорогие мои. Увы, я сейчас… как бы это выразиться… немного не в себе. Но это временно, не расстраивайтесь, скоро мы в полной мере воссоединимся, – заключила я и, махнув рукой, начала спускаться по лестнице, постепенно ускоряясь.

Клюнут или нет?

Клюнули.

– Лорна, Кейн – проверить лабораторию! – скомандовала лысая. – Остальные за ним! Если мы его упустим…

Окончание фразы потонуло в неразборчивой ругани.

Есть! Если наверх пойдут всего двое, то Салли с ними разделается на раз! На радостях я припустила по лестнице ещё быстрее, радуясь, что не пренебрегала тренировками последние лет двадцать. Чего нельзя было сказать о чародеях – они отставали уже на три пролёта, если не больше… зато у них была магия.

А у меня – ловушки, которые предусмотрительно раскидал Йен, когда мы спускались.

Позади постоянно что-то грохотало, взрывалось, шипело, вспыхивало, рычало и верещало – и оглядываться, честно признаться, я желанием не горела. Нормального света не хватало, воздуха тоже; каким-то чудом мне удалось ни разу не оступиться, но лёгкие уже пылали от недостатка кислорода. На нужный этаж я вылетела уже вся в мыле, рванула на себя двери – и едва не поседела, когда в темноте не сразу разглядела зеркала.

Они и впрямь словно прятались, но вспыхнули ярче, стоило к ним приблизиться.

– Где, где, где, – бормотала я, перебегая от одного к другому. Огненная пустыня, белый город, морское побережье на закате, скалы в грозовых облаках… – Да куда ты запропастилось…

Нужное зеркало буквально выпрыгнуло на меня – секунду назад оно не отражало ничего, а потом в тёмной глубине проявился сад под ночным небом. Я рванулась к нему, налетела лбом на стекло, успела перепугаться до полусмерти – где включается эта чёртова штука, надеюсь, там не нужны чары для активации? – и тут меня буквально втянуло внутрь.

Я только и успела, что послать воздушный поцелуй лысой чародейке, появившейся на пороге – и вывалилась с другой стороны портала, на сухую траву. Вокруг высились вишни, яблони, абрикосы – старые-старые деревья, чьи стволы едва проглядывались за толстым слоем белёсого мха и лишайников. Здесь пахло осенью, старушечьим домом и пылью, прибитой дождём; ветер изредка колыхал верхушки, но сюда, к корням, не спускался, словно тоже боялся мертвецов.

…мёртвые были здесь повсюду.

И чудища, многоглазые и многорукие; и нежные, мягкие мячики, светлые и тёмные; и сгустки предсмертных воспоминаний – красный туман, сочащийся из земли, из костей, погребённых здесь; и настоящие души – смутные человеческие силуэты, словно сотканные из невесомой паутины.