Мимо проехала машина; изнутри слышалось ритмичное тум-думм-думм, то ли музыка, то ли биение огромного механического сердца. Солнце отразилось в зеркале, блик резанул по глазам – ресницы слиплись от влаги. Кажется, меня кто-то толкнул или я сама на кого-то налетела, и рюкзак соскользнул с плеча.

«Будет сложно», – лаконично ответила Салли.

– Но не невозможно?

Я стёрла помаду краем жёсткого синтетического шарфа и на ходу отправила его в урну. На то, чтобы просто механически переставлять ноги, уходило какое-то адское количество сил, но оставаться на месте было нельзя; ещё слишком близко «Нора» и то, что поселилось в ней.

На мой вопрос, как ни странно, ответил Йен.

«Нет ничего невозможного, Урсула Мажен, медиум класса лантерн. Вопрос в том, стоит ли желаемое затраченных усилий».

К остановке подкатил жёлтый трамвай; сначала я прошла было мимо, но в последний момент запрыгнула внутрь. Если сейчас за мной кто-то и следил, то его ждало большое разочарование: сбивать со следа недостаточно внимательных преследователей Салли научила меня ещё в колледже.

– Значит, Тони можно спасти? – спросила я, глядя в мутное окно, и подумала, что вот потому-то мне и не позвонили с утра из-за опоздания. Потому что он уже был мёртв; скорее всего, уже со вчерашнего вечера – с тех пор как мы вместе с Йеном застряли в каверне на несколько часов, просто выпали из мира, и даже если нам звонили, то наверняка попали на сообщение, что такого номера не существует. Дозвониться не получилось, больше ничего Тони не знал, и… и…

…и они правда его убили. Господи, на самом деле…

Улица плавно покачивалась в такт движению трамвая. Отражённое в стекле лицо блондинки с размазанной помадой расплывалось, и поочерёдно проступали то мои резкие, птичьи черты, то розовые локоны Йена, то жутковатый рваный шрам на шее незнакомой седой женщины.

Послышался призрачный смешок.

«Я бы мог попытаться, моя сладкая. Поймать вырванный из тела дух и поместить его в искусственную оболочку – нетривиальная задача, однако почему бы и нет? Это было бы интересно».

– Значит, если мы сможем вернуть тебе силу и тело…

Трамвай затормозил, и меня мотнуло вперёд.

«Если до тех пор сознание твоего приятеля не разрушится, переживая бесконечно растянутое мгновение собственной смерти, – мягко ответил Йен. – Не так много я знаю о милосердии, но если ты хочешь знать… Я бы лучше нашёл способ вернуться и разбить то окно. А потом – уничтожить того, кто это сделал с Тони. Разумеется, месть не исцеляет раны, не возвращает умерших и даже не всегда облегчает страдания, но зато оставляет очень приятные воспоминания».

Несмотря на остаточное ощущение тошноты, я улыбнулась – ай да я, вот так сила духа.

– Ладно, – выдохнула, отворачиваясь от окна. Снаружи тянулась людная, шумная, залитая негреющим зимним солнцем улица. – Будем считать, что стратегия на долгосрочную перспективу у нас есть. А что делать прямо сейчас?

Салли среагировала первой.

«Отступить».

«Соглашусь, – поддержал её Йен. И добавил задумчиво: – До заката навещать моего, гм, друга совершенно бессмысленно, да и тебе, моё очарование, не мешало бы привести себя в чувство. Лучше выбрать людное место, где легко смешаться с толпой, и немного подождать там».

– Торговый молл, – предложила я с ходу, глянув на маршрут трамвая. – Как раз к Площади Восстаний едем. И, раз у нас образовалась небольшая пауза… Я бы хотела кое о чём тебя расспросить, Йен Лойероз, беглый чародей.

Он фыркнул насмешливо, но это провокационное «беглый» оставил без комментариев.

«Спрашивай, сердце моё».

Через несколько часов новая информация едва ли из ушей у меня не выливалась. Пришлось прерваться, чтобы разложить всё по полочкам. Начала я тогда с насущного вопроса: кто такие, собственно, медиумы, и в чём разница между «лантерном» и «маяком»?

Но это открыло такие бездны…

Шокирующая новость номер один: медиумы встречались не то чтобы очень редко, но, как правило, ещё до наступления формального совершеннолетия уверенно и необратимо сходили с ума. Тех счастливчиков, кто сумел-таки сохранить рассудок или, что ещё хуже, научиться сознательно использовать свои способности, чародеи старались держать на коротком поводке. В основном это были «маяки» – люди, которые привлекали и направляли духов по своему усмотрению; источником их силы считался таинственный «свет», в общем, полная аналогия с башней у моря и кораблями, которые спешат к ней. Медиумы этого класса имели больше шансов сохранить мозги в условно нетронутом – хотя какая там нетронутость, в наш-то век переизбытка информации – состоянии, потому что взаимодействовали с духами не напрямую, а опосредованно, через тот самый «свет».

Другое дело лантерны.

По большому счёту, они даже не имели от рождения никакого особого дара. Но в какой-то момент – обычно трагический, как же без этого – в душе образовывалась пустота. Ну, естественно, метафорическая. Постепенно она разрасталась, и начиналась гонка: что расширяется быстрее, душа или дыра в ней? И либо пустота поглощала человека, либо он становился лантерном – существом, способным удержать в себе больше, чем одну душу.

Когда Йен объяснял всю эту бурду, в горле у меня порядком пересохло, причём хотелось не попить, а выпить. Не то чтобы я не догадывалась, когда заработала себе вакуум в грудной клетке, но вспоминать и размышлять на такую тему…