Шрифт:
— Слюшай, дарагой, давай по-человечески всё решим, да? — азербайджанец смотрит многозначительно, Скоков каменеет лицом.
— Господин Гаджиев, вы что, совсем ничего не понимаете? Это университет!!! Щас декан этого мальчика придёт к декану юридического факультета, доктору юридических наук! Поставит перед ним маленькую бутылочку армянского коньяка, всё расскажет. И начальник юридического факультета даже задницу от стула отрывать не будет, просто сделает пару звонков. Их выпускники служат в Академии МВД, в министерстве юстиции, министерстве внутренних дел! Мне, ладно, пару звёздочек сорвут и куда-нибудь в провинцию отправят. А ты со своим сыном на Чукотку мгновенно переселишься! Хочешь там апельсинами торговать?! Тогда и не заикайся даже!!!
Подавленный страшными перспективами и громовыми раскатами следовательского гласа, повздыхав, мрачный азербайджанец под диктовку следователя пишет бумагу. Ставит дату, подписывается. Скоков, прочитав, удовлетворённо прячет бумажку в папку. Снова вежливо переходит на «вы». Дело полностью расследовано, можно писать постановление о закрытии и смело ставить в месячный отчёт. Лепота! А суд — это лишняя волокита.
3 октября, пятница, время 14:15.
МГУ, ФКИ, кафедра фундаментальной математики.
— Я сам рецензию напишу! — заявляет Рожков. — Я ему эти задачи дал…
«Хитро подбросил», — перевожу про себя.
— … мне и рецензию писать.
— Он не только твои разделы затронул, — возражает Савчук Артём Маркович, завкафедрой, замдекана и человек.
До сих пор удивляюсь тому его неожиданному решению поставить мне «отлично». После того, как я его предмет грязью облил.
— Не важно!
— Зачем спорить? — вступаю я, обо мне же речь, вернее, о моём опусе. — Рецензий и отзывов много не бывает. Пусть будет две рецензии.
Над той, вернее, теми задачами ковырялся ещё полторы недели. Надо было написать, причём с комментариями, которым в черновых записях пренебрегал. Красиво написать, вручную. В компьютерном виде математические выкладки до сих пор оформлять затруднительно. Проверить ещё раз.
И только затем отдавать на проверку. Рожков Валерий Васильевич, что права сейчас качает, сам виноват. Смог проверить лишь частично и обратился к коллеге. Савчук в затронутых разделах более подкован.
— Это не полное решение, — заключили они уже вдвоём, — но несомненное продвижение. Неожиданный выход на функции Бесселя — это нечто новое.
— Потянет на публикацию в нашем «Вестнике», — решает Савчук. — С учётом того, что писал студент, мощная статья получится.
— А на диплом не потянет? — кидаю пробный шар.
Преподы переглядываются.
— А ведь запросто! — удивляется предложению Рожков.
Савчук хмыкает:
— Подозреваю, что когда дойдёт дело до диплома, наш шустрый мальчик ещё что-нибудь накропает. Да хотя бы эту же работу разовьёт. Вижу уже несколько путей. Хм-м, проверять надо…
— А нобелевскую премию не дадут? — наращиваю ставки.
Преподы на это ржут и выгоняют меня из кабинета.
Глава 12
Неделя начинается с воскресенья
12 октября, воскресенье, время 10:10.
МГУ, ДСЛ, комната фрейлин.
— Чего?! — новость бьёт по голове, словно удар разбойничьим кистенём.
Бросив пугливый взгляд на девчонок, выхожу в коридор. Фрейлины излучают любопытство, но знают, что нос в чужие дела совать нельзя.
— Тётка Серафима звонила, — терпеливо повторяет папахен, — ещё на неделе, сразу тебе не дозвонился…
— В будние дни бесполезно, — комментирую на автопилоте, пытаясь собрать мысли в кучу. — Лекции, занятия, репетиции…
— Ну вот. Она и сказала, что Алиса беременна…
С трудом унимаю звон в голове, стиснув зубы. Допрыгались, бляха!
— Говорит, что от тебя. Вот и спрашиваю: это правда, что у меня внук скоро появится? Ну или внучка?
— Если говорит, то так оно и есть, — стараюсь, чтобы голос звучал твёрдо.
Папахен как-то странно хмыкает:
— Надо же, какой ты шустрый. Наш пострел везде поспел, это про тебя.
— Бабушка что делать собирается? — интересуюсь очень осторожненько.
Как бы не выгнала Алиску из дома, в подоле ведь принесла. Принесёт.
— А что бабушка? — как-то ровно удивляется папахен. — Пусть, говорит, рожает. Она всё-таки на работу устроилась, так что и декретные получит, и материнский капитал.
— Значит, будет рожать, — констатирую неукладывающийся в голове факт.
— Об аборте обе даже не заикаются, — подтверждает папахен.
Тут вдруг начинает ржать. Немею от удивления и терпеливо жду.