— Да прекрати уже, милая.

Толстый янбан сильно сжал моё запястье и начал тащить к себе в комнату. Второй же пытался сделать тоже самое с Хани. Меня кинуло в жар, а сердцебиение отдавало в горле. Я была готова бороться за жизнь и сопротивляться, но страх не хотел отпускать моё сознание. Когда толстый янбан напряг сил, и я подумала об ужасном конце, за секунду до момента х появился легкий ветерок с приятным ароматом груши, мёда и мяты, а с ним тот, кто его принес. Йенгук встал рядом со мной и схватил запястья пьяного аристократа. С правой стороны же Муён закрыл спиной Хани от другого извращенца.

— Ты что делаешь, малец? — разозлился янбан.

Главный герой сжал запястье сильнее, и тот начал опускаться на колени от боли в руке.

— Сукин сын, ты что не знаешь, кто я? Да я… — пытался угрожать пьяный аристократ, пока Йенгук его не перебил:

— Мне плевать, кто ты. Хоть король… — Он ещё сильнее нажал на руку так, что янбан развалился на полу, — хоть червяк. Но никто не смеет при мне угрожать другому, тем более человеку с меньшей властью, — спокойно, но со сдержанным отвращением четко проговаривал Йенгук.

— Д-да кто ты в-вообще такой? — пытался спросить пьяный аристократ.

— Господин Ким, вы же не собираетесь сегодня испачкаться? Вам бы отдохнуть после Кояна, — беспокоился Муён.

— Коян… — повторила я шепотом.

«Их убили!» — мелькнула внезапно похожая мысль с Хани. Я поняла это по тому, как мы одновременно посмотрели друг другу в глаза.

Второй янбан с острым лицом начал что-то вспоминать.

— Точно… Чжонхён, посмотри на его подвеску!

Сквозь боль толстый янбан прищурился к подвеске, что висела на поясе Йенгука. Она представляла из себя длинную шелковую персикового цвета нитку, в которой посередине располагалось кольцо из фиолетового нефрита с внутренним узелком цветка, по бокам камень закрывали тканевые мугунхва, а в конце шла пушистая кисточка. Толстый янбан распознал символику подвески Йенгука, и его глаза округлились как пятьсот вон. Пьяный аристократ, несмотря на боль в запястье, сразу же стал кланяться в ноги главному герою и умолять его:

— Слуга Он Чжонхён просит наказать его за все злодеяния. Убейте меня, господин инспектор Ким. Прошу убейте!

— Убейте нас, господин! — присоединился к другу за компанию второй янбан. Он не понимал, что происходит, но верил действиям друга Чжонхёна.

Йенгук презрительно фыркнул.

— Шин, позови стражников и сделай им теплый прием.

— Вот же, тигр, не успел подойти, а ты уже раздаешь приказы, Йенгук. — К нам подходил Шин, пришедший из угла коридора. Нежные женские черты и распущенные розовато-желтые — цвета японского персика — волосы, выделяли его не менее, чем главного героя. К слову, Шин в данный момент не был одет и накрашен как кисэн. Высокий в светло-голубом мужском ханбоке и курящий длинную трубку он походил на топ-модель.

Шин приблизился к Йенгуку и с прищуром уставился на двух янбанов:

— Йенгук, если ты хочешь их казнить, то так сразу и говори. Твоё лицо палача сразу тебя выдает.

— Это не мне решать.

— Хорошо-хорошо.

Стоило Шину дунуть в свисток, который он достал из запаха, как прибежали стражники.

— Этих двоих отведите под стражу к главному инспектору. Про причину вы знаете, что сказать. Все как обычно.

— Слушаемся! — повиновались стражники и увели двух пьяных янбанов в неизвестную сторону.

Шин возмущенно выдохнул дым и только после этого нас заметил.

— А это кто? — используя трубку как указку, указывал то на меня, то на Хани.

Йенгук без эмоций глянул на нас и выдал:

— Гости.

…

Главный герой заставил пойти за ним и Муёном в подготовленную ранее Шином комнату. Она была небольшой, но уютной, вмещая всего лишь столик с белым чайником, чашами: три для питья и одна с якгва — с традиционными корейскими медовыми печеньями в форме цветка, низкий комод и висящий сверху свиток с выведенной аккуратным корейским почерком фразой «Золотая цикада сбрасывает оболочку».

— Присаживайтесь, госпожи, — по-доброму обратился Муён.

Мы вместе сели за столик, пока Йенгук что-то нашептывал Шину. Тот в свою очередь кивнул и ушел. Главный герой вошел в комнату, предварительно закрыв дверь, но садиться не спешил. Он взирал на нас, скрестив руки.

— Давайте отрежем голову и хвост. Вы… — он указал подбородком на меня, — ударили янбана-инспектора, то есть меня. Из этого следует то, что вы должны быть наказаны. А вы… — в этот раз главный герой показал на Хани, — её не остановили, за что тоже являетесь соучастником преступления.

То, что у нас у троих упала челюсть ничего не сказать.

— Подождите немного… — я встала и подошла к нему. — Что вы хотите этим сказать? Вы оскорбили нас, а теперь хотите наказать. Даже после того, что вы видели ранее?

— Ага.

— Господин Ким, это…

Ким Йенгук остановил его на полуслове.

— За оскорбления меня вы должны быть завернуты в бамбуковую циновку и избиты палками… Но если вы докажете, что не бесполезные шаманки, то обвинение будут сняты.

Наши челюсти чуть больше никогда не смогли бы подняться.