Олька перекидывает копну влажных волос с плеча на плечо.

— Эм, проходи… те, — закашливается, а щеки румянцем окрашивает.

Даже лакмусовой бумажки не нужно. Даже трогать. Я и так все вижу. Она как на ладони. Открытая, честная в своих желаниях и поведении.

— Это тебе, — протягиваю ей букетик гербер. Скромненько, но когда ты очухиваешься в квартале от нужного места и внезапно вспоминаешь что сегодня женский праздник, и в ту Гис находишь только один цветочный, а сил ехать куда -то подальше, нет. То и герберы почти розы. Важно внимание , а не подарок. Вот.

— Ох, спасибо, — тянет пальчики к огромным ромашкам и подхватив их нежно подносит к лицу.

В оранжевом взрыве тонет носом.

— Они пахнут? — приподняв бровь уточняю.

— Ддда, вами. — улыбается глазами.

Как цветы могут пахнуть мной - вопрос. Последний мой парфюм источает модные нынче ноты кедра и цитруса.

Дернул черт с Гуляевым в магазин сходить. Оставил четверть зарплаты за флакон. Думал, удавлюсь.

— Четыре? — ее глаза распахиваются еще сильнее.

— Пять было, вот, — достаю из кармана головешку пятой герберы, — сломалась.

— Как эм… покойнику. — Поднимает светлые бровки вверх.

Блять…Туманов ты настоящий дебил.

— Отдайте цветок, я его отдельно в стаканчик поставлю.

Забирает пятую ромашку.

— Ляль, я просто так спешил к тебе, поскользнулся у подъезда, чуть не пиз… упал и сломал цветок. Прости, я тебе еще подарю, красивый букет.

— Пойдем на кухню. — Вздыхает, пропускает в коридор.

Быстро снимаю куртку, бросаю ее на пуфик, нога об ногу скидываю обувь и спешу за легким шлейфом запаха хозяйки квартиры.

От нее пахнет чистотой и сиренью. Башку кружит даже на расстоянии.

Ляля аккуратно ставит букет в вазу, расправляет лепестки ромашек и опять утыкается в них носом.

Улыбается открыто и без наигранности.

Мне кажется, если бы я принес такой букет кому-то из дам чьи контакты у меня в телефоне. То был бы ими оприходован еще в коридоре. Хотя, цветов, никому кроме мамы и сестры, я в жизни не дарил.

— Спасибо еще раз, — благодарит. — Может, ты голодный? У меня, правда, ничего кроме мороженного, — смущенно голову опускает, — но есть быстрая доставка.

Я, конечно, голодный. Пожрать я люблю. Но, голод сейчас совсем не связан с едой. Я хочу хозяйку этой милой светлой квартиры так, что скоро дым из штанов повалит.

И то, что она мой ординатор, и то, что я себе обещал не связываться со студентками и с коллегами по работе… идет нахрен. Я подумаю об этом потом.

— Я, — прочистив горло, — не хочу есть. Но от сладкого не откажусь, — взгляд на ведерко с мороженным перевожу. — Покормишь? — предлагаю. — Сама.

— Ддда…— шепчет на выдохе.

Глава 32. Холодно и жарко.

Холодно и жарко.

Туманов.

Глаза как омуты распахнуты. Щеки румянцем заливаются моментально. На шее пятна красные выступают.

Кровь закипает не только у меня. И это пиздец как заводит.

Цепляю со стола ведерко с мороженным. Клубничное. Сладкое, подтаявшее. Розовое, как кукла напротив.

Лялька рот приоткрывает. Грудь поднимается и опускается часто.

— Жарко? — хриплю.

— Ннет…

— А мне жарко, остудишь?

Она не сводя с меня глаз берет из моих рук ведерко и ложкой зачерпывает мороженное. Мешкает секунду, две…

Тянется ею к моему рту.

— Нет, сначала ты, потом я. — Перехватываю ее пальчики и к ее губам подношу. Она послушно их размыкает и, мать ее, высунув язык слизывает подтаявшее лакомство.

Напряжение по телу гуляет.

Она маленькая и молоденькая девочка. С ней нельзя сразу в кровать, а после пожрать мороженного.

С ней я хочу всего и сразу. Слизать с бархатной кожи клубничные дорожки, покормить ее с ложки. Провести холодным языком по соскам.

Бляяять…

В штанах от горячих картинок каменеет максимально.

— Диван, — то ли спрашиваю, то ли… хрен разберу что.

— Ттам, — шепчет, указывает пальчиком свободной руки за спину.

Выходим из кухни и попадаем через коридор в зал. Большой диван угловой. То, что нужно. Остальное не важно. Вообще похуй.

Веду ее до него.

— Садись, —прошу хрипло. Еще чуть и я взорвусь к чертям. Меня колотить начинает от предвкушения.

Лялька падает на диван в пышные подушки, опирается на локти и на меня смотрит жадно.