– Пошли уже, больной, лечить тебя будем. Наденька, мне ваша помощь потребуется!

Проскальзываю мимо сердитого Володи и прохожу в коридор. В эту самую секунду я безумно благодарна Даниилу – он умудрился сгладить мне приход сюда и одновременно неведомо как поднять настроение.

– Конечно, Даниил Антонович, – отзываюсь на его слова.

– Вот и прекрасно! – Игнатьев опять бросает хитрый взгляд на мрачного, как грозовая туча, «пациента», который зашёл в дом за нами следом. – Ну, чего встали? Пойдём в кабинет.

– А где Виолетта Валерьевна? – поворачиваюсь к Володе.

– Она во дворе, пьёт чай, – отвечает он мне.

– И отлично, – Игнатьев потирает руки. – Ты уж прости, дружище, не горю желанием встречаться с твоей матушкой, так что давайте, быстренько, сейчас все инструкции вам выдам, и мне на работу пора.

В кабинете нейрохирург достаёт из сумки упаковку с ампулами и всё, что нужно для инъекций.

– Надюша, препарат вам знаком? – показывает мне название.

– Да, – пожимаю плечами, – это внутримышечные инъекции, ничего особенного.

– Вот и отлично! Ему, – Игнатьев кивает на стоящего возле двери Володю, – прописан недельный курс. Так что вам, как говорится, и карты в руки. Если будет сопротивляться, разрешаю применять силу.

– Ну что ты несёшь, – раздражённо хмурится Володя.

– Так, Наденька, вопросы? – проигнорировав его слова, обращается ко мне нейрохирург.

– Да нет никаких вопросов, – говорю растерянно. – Только я ведь два через два здесь, не смогу каждый день…

– М-да, – мужчина задумчиво трёт подбородок. – А где работаете?

– В отделении хирургии, – называю больницу, и он довольно кивает.

– У Добрынина, значит! Шикарно! Ну, в крайнем случае, пусть тогда приезжает к вам в больницу. Володь, этот вопрос как-то сами решите между собой. Свою медсестру я гонять не буду, и к нам тебе ехать значительно дальше. И не вздумай забить на это!

– Тебе не пора? – с намёком спрашивает его Володя.

Игнатьев хмыкает, но тут же становится серьёзным.

– Всё, что я тебе говорил, в силе. Надюша, – обращается ко мне, снова расцветая улыбкой, – рад был познакомиться. Надеюсь, не последний раз видимся! Провожать не надо, сам дорогу найду. Лучше первый укол сейчас сделайте, пока мать твоя не заявилась.

Хлопает дверь кабинета, и мы с Володей остаёмся наедине.

Глава 14

Владимир

Я гипнотизирую взглядом закрытую створку. Вот же… засранец! И почему это Надя смотрела на него с таким восхищением?! Охренеть, я что, ревную?

Пока пытаюсь разобраться в собственных чувствах, не замечаю, что девушка уже всё подготовила.

– Владимир, – раздаётся у меня за спиной. – Даниил Антонович прав, давайте я вам сейчас укол сделаю, а потом уже спущусь к Виолетте Валерьевне. Тем более вы, кажется, говорили, что вам уехать нужно будет?

Кошусь на шприц в её руке и сдерживаю вздох. Для этого я предпочёл бы кого угодно, только не Надю. Бесит неловкость, которую испытываю в её присутствии, ещё и раздеваться вот так вот, именно перед ней…

А она, похоже, прекрасно понимает, каково мне сейчас, потому что сочувственно улыбается.

– Не переживайте так, – говорит мягко. – И стесняться тоже не надо. Все люди устроены одинаково. Я за столько лет работы медсестрой уже всё видела. Просто повернитесь и приспустите брюки немного, это быстро. Можете опереться на стол руками, если так будет комфортнее.

Делаю, что велено, стараясь ни о чём не думать. Действительно, быстро. И даже почти не больно.

– Прижмите ватку и потрите обязательно, – Надя уже отворачивается, убирая шприц, и я быстро застёгиваюсь. – Я же сказала потереть, – она укоризненно качает головой. – Этот препарат плохо рассасывается, сидеть будет некомфортно.

– Спасибо, – выдавливаю из себя.

– Не за что, – она собирает со стола мусор. – Это я выкину, а оставшиеся ампулы и всё остальное уберите куда-нибудь, можно в шкаф в этой комнате, чтобы никуда их не таскать. Второй укол вечером сделаю, перед отъездом.

– Вечером?! – вырывается у меня невольно.

– Да, дважды в день ведь нужно, сами видите, тут четырнадцать ампул на неделю, – показывает на лекарство. – Ладно, я пойду вниз.

Проследив, как она выходит из комнаты, выплёскиваю злость и смущение несколькими матерными ругательствами. За что мне это всё?..

Выпустив пар и немного придя в себя, тоже спускаюсь.

Надя уже хлопочет на кухне, за столом сидит мать, что-то ей выговаривает. Меня вдруг поражает замкнутое выражение на лице девушки, крепко сжатые губы. Такое ощущение, что она пытается абстрагироваться от происходящего, ничего не слышать и не видеть.