– Да нет, – девушка пожимает плечами, немного успокаиваясь. – Всё как обычно, проблем никаких с ними не было.

– Понимаю. Спасибо, – киваю, сдерживая своё разочарование.

Медленно спускаюсь вниз, но что-то дёргает меня остановиться на втором этаже. Опять этот второй этаж. Что с ним не так? Торможу на площадке, прислоняясь спиной к перилам.

Пока пытаюсь нашарить в памяти отголоски прошлых событий, в замке одной из дверей поворачивается ключ. Из квартиры выходит сгорбленная старушка, по виду – ровесница мировой революции. Подслеповато щурится, разглядывая меня.

– Батюшки! – всплёскивает руками. – Володька, неужто ты?

Меня вдруг прошибает потом.

– Здравствуйте, Марья Гавриловна, – слова вылетают на автомате, раньше, чем я успеваю сориентироваться.

– Чего ж ты тут делаешь-то? – старушка упирает руки в боки. – Динка твоя уж сколько годков тут не живёт! Ты чего это, милый? А? – слышу я встревоженный голос и понимаю, что сжимаю руками голову, в которой словно стучат сотни молоточков.

– Володенька, тебе чего, плохо, что ль? Иди-ко, милый, давай, присядь сюда вот.

На автомате прохожу в тёмную захламлённую прихожую, плюхаюсь на какой-то стул.

– Воды тебе принести, может, иль врача вызвать?

– Воды, если можно, – выдавливаю из себя.

Боль постепенно успокаивается. Жадно делаю несколько глотков из поданного стакана.

– Ну чего, получшело, что ль? Да с чего тебя так прижало-то? – сердобольно спрашивает женщина.

– Марья Гавриловна, – поднимаю на неё глаза. – А я к вам ведь пришёл.

– Ну надо же, – на меня кидают подозрительный взгляд. – И чего тебе от меня понадобилось?

– Я… память потерял, – внезапно догадываюсь, как нужно себя вести.

– Да ты что?! – в голосе такое любопытство, что я понимаю – угадал.

Это же какой шикарный повод сначала пересказать все сплетни мне, а потом обсудить уже меня с такими же дряхлыми, как она, старушками, регулярно сидящими на лавочке возле подъезда.

– Да, вот так вот, – развожу руками. – Вспоминал, кто может мне помочь, и сразу о вас подумал. Поможете мне, Марья Гавриловна?

– Ох ти-и! – тянет старушка. – Да конечно помогу, милый, как не помочь-то! Только я тут в магазин собиралась вот, а то хлеба дома нету…

– Давайте я схожу, – поднимаюсь со стула.

– Сходи, милый, сходи, ох и выручишь меня, старую, – довольно приговаривает Марья Гавриловна. – А я покудось чайник поставлю.

Спустя полчаса довольная женщина разбирает принесённые мной пакеты, ворча, что я уж слишком потратился – накупил и красной рыбы, и колбасы с сыром, и торт к чаю. Но вижу – довольна. Это самое главное. С трудом сдерживаю нетерпение, пока мне заваривают и наливают чай.

– Марья Гавриловна, – обращаюсь к севшей наконец напротив меня старушке, – вы можете рассказать что-нибудь… обо мне? Вы упоминали какую-то Динку…

– Ох, ну надо ж, – она качает головой. – Это сколько ты забыл?!

– Я и сам не знаю, сколько, – говорю расстроенно.

– Ну хорошо, – старушка растерянно жуёт губами, задумывается. – Странно, что Динку ты не помнишь. Она с матерью тут жила, в соседней с моей квартире. Мать у неё ух красавица была, да и Динка тоже – в детстве воробышек воробышком, а потом расцвела. У меня вот подружка юности такая же…

– Почему была? – тороплюсь вернуть её к тому, что мне интересно, а то разговор уйдёт в какие-нибудь дебри.

– Кто была?

– Ну, вы сказали, мать у неё красавица была.

– А-а, дак сгорела у ней мать-то, – словоохотливо продолжает Марья Гавриловна. – Аккурат лет семь назад, как вот твоя мать квартиру продала.

– В каком смысле сгорела? – мне становится не по себе.

– Дак она ж пекарь была, на хлебозаводе работала, вот и случилось там чего-то, несчастный случай какой-то. Лицо у ней тоже обгорело. Но хоть жива осталась. А дальше я уж не знаю, они, как это всё случилось, квартиру быстро продали.

– А… Дина? – голова у меня идёт кругом, концы с концами не сходятся. – Вы сказали, «твоя Динка», почему моя?

– Дак любовь вы с ней крутили, – хитро смотрит на меня старушка. – Весь подъезд судачил, думали уж, свадьба будет. А потом ты пропал, как не было, мать твоя квартиру тут же продала, Динка сначала одна осталась, а потом уехала.

– Почему думали, что будет свадьба? – выговариваю непослушными губами.

– Ох, Володенька, видел бы ты вас со стороны тогда, – мечтательно вздыхает Марья Гавриловна. – Динка счастливая, что твоя птичка щебетала, только и знай металась со своего этажа на твой, со службы тебя ждала, в магазине вкусненькое всякое покупала, готовила. Алевтина Анатольна, царствие ей небесное, помнишь, может, её, тоже с четвёртого этажа, всё смеялась, что запахи у тебя из квартиры – ну прям ресторан.