Хотел же для Прохора настоящую живность завести.

Мальчишка задумчиво нахмурился и оглядел мою одежду. Затем заметил мой перстень, с которого я снял действие отвода глаз. И удивленно распахнул рот. Пары зубов там не хватало.

— Ой, так вы господин, — Гордей неловко пригладил растрепанные волосы.

— Можно Александр Лукич, — улыбнулся я, поднялся и велел: — Так, пойдём.

— Куда это? — невольно попятился парнишка, но сразу же вернулся к котятам, перегородив собой к ним путь.

— Безобразие это смыть с тебя, — я показал на его нос. — И расскажешь мне про моих новых питомцев.

— Так а чего рассказывать-то? — спросил он, но бережно взял коробку в руки и поднял. — Коты ж.

— Из хорошего хоть дома?

— А то! Не просто хорошего, господин…

— Александр Лукич.

— Господин Александр Лукич, — закивал пацан. — Из самого посольства. Вот так-то.

Умей улыбаться судьбе и она тебя вознаградит. Вот уж совпадение.

— Вот и расскажешь, — я махнул рукой в сторону кофейни. — Есть хочешь?

Гордей наглядно сглотнул и смущенно признался:

— Очень.

Хозяин заведения сначала не обрадовался моей компании, но после нескольких крупных купюр резко подобрел. Принес воды, полотенца и даже аптечку. Пообещал отправить к «брату» за лучшими кебабами на острове. И сварил мне ещё своего невероятного кофе.

Мальчишка сам занялся своими ранами. По уверенным движениям было видно, что не в первый раз. Мне его самостоятельность пришлась по душе. На жалость не давит, грустные истории не рассказывает. Но и от еды не отказался, гордость не ставит выше нормальных желаний.

— А ты значит, при посольстве служишь? — спросил я, когда Гордей закончил приводить себя в порядок.

— Прислуживаю уж скорее. При кухне поди-принеси. За еду и батрачу, — сообщил он совершенно равнодушно.

Я нахмурился на такую эксплуатацию детского труда, а пацан это неверно истолковал:

— Но там иногда вкусное перепадает, так что мне хорошо. Вот на неделе половину липисина дали!

— Апельсина, — машинально поправил я. — А спишь где?

— Угол у меня есть, — с гордостью сказал он. — В кладовке при кухне, там даже матрас есть, хороший. На нём кто-то из посольских преставился, ну так то давно было и я его хорошо проветрил на берегу.

У меня брови на лоб полезли от такой непосредственности. Ничуть не играл, мальчишка к подобным вещам на самом деле относился спокойно. И правда считал, что хорошо живёт.

— Приютский? — догадался я.

Кто ещё так будет радоваться подобным условиям.

— Да, Васильевский я. Ну и Васильевич тоже, — пацан заерзал на высоком стуле, его ноги не доставали до земли. — А вы, наверное, барон?

— Граф, — я сделал знак сварить ещё кофе.

— Ух ты, здорово, — искренне обрадовался Гордей. — Я когда маленький был, мечтал, что бастард и скоро меня батька заберет. Ошибка типа случилась. Да все в приюте об этом мечтали. Пока не выросли.

В сердце как-то кольнуло. Зря я столько кофе выпил, видимо…

Пацан болтал ногами и присматривал за котятами, совсем по-детски им улыбаясь. Его безмятежное лицо сильно контрастировало с только что сказанным.

— А чем ты конкретно на кухне занимаешься?

— Так всем, что прикажут. Не смотрите, что я мелкий, я сильный! Бочки катать могу, тяжести таскать, прибирать, мыть, картоху чистить ну и всякое такое. Я не дармоед какой-нить, еду честно заслуживаю.

Так, всё. Похоже, Прохор вместе с котами получит и пацаненка. Если его хорошенько отмыть, приодеть и откромить, то приличный мальчишка получится. Будет кого старикам опекать. Самое то для ребенка, от меня хоть часть внимания уйдёт.

Но спасать того, кто этого не желает — гиблое дело. Поэтому я поинтересовался:

— Подработать хочешь, Гордей Васильевич?

— Смотря что делать нужно, — неожиданно не согласился сразу пацан и насупился: — Воровать не стану.

Ну, с этим я и сам справлюсь и уж точно детей вмешивать не стану. А вот получить некую внутреннюю информацию из посольства вполне можно. Так, чтобы они при этом не рисковал.

Но сразу такое предлагать нельзя. Мальчишка и без того пуганный и никому не верит. Не согласится. Впрочем, я в любом случае помогу ему.

— Воровать не надо. И вообще закон нарушать, — я умолк, потому что принесли еду.

Гордей налетел на пышущие жаром сочные кебабы, как те чайки на берегу бросались на рыбу. Ел быстро, словно боялся что отберут.

Мимо нас прошел упитанный купец в расшитом золотом камзоле и брезгливо прикрыл нос шелковым платок. Гордей вжал голову в плечи, а я нехорошо прищурился на торговца. Тот отвел глаза и ускорился, скрываясь на базаре.

— Здорово вы это умеете, — улыбнулся мальчишка, выпрямляясь. — Зыркать так. Это магия?