Ему, кстати, предлагали. Устроиться на берегу Адриатики и там провести спокойную старость. Упоминание возраста мага так разозлило, что от княжества ничего не осталось…

Я улыбался, аккуратно сплетая нити силы и вспоминая вспыльчивый характер старика. Вот вроде человеком он казался дрянным, а погиб, защищая будущую империю. В решающий момент сделал выбор, стоящий жизни.

Умел царь увлекать людей, делать способными на большее. Как-то тихо и незаметно, вокруг правителя все менялись, загорались и стремились к свершением, о которых раньше и не мечтали. Великий был человек, удивительной силы.

Я не жалел о потерянном прошлом, но вот о потере такого друга жалел.

Отогнал эту грусть и наконец-то закончил работу. Кругляш чуть светился изнутри — я влил столько магии в маленький предмет, что он излучал её.

На самом деле я и сам чуть не исчерпал источник эфира. Для задуманного я выкачал всё, что было. Иначе артефакт не проработает достаточно долго.

Но первым свою работу показал Левандовский.

Горделиво протянул мне портсигар, судя по выгравированному гербу, использовал свой. Я взял его в руки, тяжелый и холодный предмет тут же вспыхнул сплетением сил.

И я громко икнул.

Серьёзно?

Наверняка у меня был очень удивленный вид. По-детски удивленный. Потому что князь устроил какой-то детский сад. Артефакт, вынуждающий икать? Стоило тратить столько накопителей ради подобного? Само плетение неплохое, но вот ради чего…

Ладно, произойди конфуз где-нибудь на светском приеме, императорском балу например, то последствия могли стать печальными. Опозорившегося перестали бы принимать в приличных местах. Да и то вряд ли надолго. Мелкое пакостничество, не более того.

Икоту я остановил быстро, просто отрезал от себя магию силой смерти. Быстро и эффективно. И вернул портсигар владельцу. Князь осмотрел своё творение с недоумением. Он не понял, почему тот перестал работать.

Но настала моя очередь.

В руке Левандовского оказалась моя зачарованная монета. И тут же намертво прилипла к ладони. Князь с силой потряс рукой и нахмурился:

— И это всё, граф? Вы трудились столько времени над особо прочным клеем?

— Прошу прекратить называть меня исключительно по титулу, — улыбнулся я, смотря на его тщетные старания избавиться от артефакта. — Это неприлично.

— А как мне вас ещё назвать? — взвился Левандовский. — Чтобы на место поставить, а? Я выше по сословию, нужно же мне это показать.

Мужчина осекся и лицо его вытянулось. Он открыл и закрыл рот, затем часто заморгал. Не мог поверить, что сказал подобное.

Я старался не улыбаться, но удавалось с огромным трудом. Получилось!

Теперь князь просто не сможет говорить не то, что думает. А это пугает получше любой физической угрозы.

Припугнуть можно разными способами. Вот я и выбрал среди них не просто эффективный, но и полезный. Выудить из Левандовского всю правду — стоило таких усилий.

Вымотался я по полной. Жаль, что артефакт долго не проработает. Слишком запутаны плетения, такие прочными стать в принципе не могут. Сейчас их удерживал эфир. И увы, подобное невозможно воплотить на постоянной основе. Затратно.

Да и матерого лгуна таким не проведешь. Стоило лишь не отвечать на вопросы. Ну или убеждать себя в том, что говоришь правду. В общем, возможность обойти артефакт был.

Вот только князь был слишком уж самонадеян и самовлюблен, чтобы суметь справиться с действием моего плетения. На то и был расчёт.

— Вы что натворили? — Левандовский слегка охрип от нахлынувших эмоций.

— Удивил вас, как и обещал, — ответил я. — Теперь мы можем поговорить нормально.

— Не хочу я с вами разговаривать. Вообще не хочу тут торчать, чтоб эту лабораторию, академию и…

Мужчина принялся ловить ртом воздух, удерживая себя от роковых слов.

— Ну так зачем вы тогда здесь? — ласково спросил я.

— А что мне ещё делать? — князь тяжело вздохнул и зажмурился, но остановиться не мог. — Меня подсиживает барон Аверин. Барон! — возмутился он. — Вы только подумайте, какой позор. Барон вздумал сместить князя. Только и ждет, чтобы я ошибся. А с такими студентами это в любой момент произойти может. Бездари, лентяи и все как один нос воротят от артефакторики. А я… А я…

Левандовский чуть не задохнулся и я огляделся в поисках воды. Доведу его до приступа, потом отчитываться.

Возле рядов раковин нашлась обычная посуда — чашки, стаканы и тарелки. Видимо, в процессе работы студенты задерживались и перекусывали прямо в лаборатории. Рядом стояла большая бутыль с водой и краником. Я налил полный стакан и отнес князю.

Он опирался на стол и натужно дышал, покраснев от усилий. Залпом опустошил тару и чуть выдохнул.

— А вы, видимо, переживаете только за науку, — не смог я не подначить князя, уж больно довел своими манерами.