— Поздравляю, Лила Гарсия.

Дыхание, которое я сдерживала, вырвалось из меня. Мэддокс помахал мне письмом.

— Ты поступила в Гарвард.

Громкий визг покинул меня, застигнув Мэддокса врасплох. Я бросилась в его объятия, не в силах сдержать волнение. Он поднял меня, и я обвила ногами его талию, смеясь.

— Я поступила!

Его руки обвились вокруг меня, одна рука на моей спине, а другая крепко уперлась в мою задницу, пока я цеплялась за него.

— Ты сделала это, — прошептал он мне в волосы с такой гордостью в голосе, что мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Я вдохнула его мускусный аромат, прежде чем оторвать лицо от его шеи. Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Его выдающееся адамово яблоко покачивалось в горле, когда он сглатывал. Мэддокс коснулся своим носом моего носа, и его мятное дыхание коснулось моих губ.

— Ты сделала это, — снова сказал он.

— Спасибо. За то, что открыл это письмо, за то, что не оставил меня, за то, что обнял меня, за то, что заставил меня столкнуться со своими страхами… и за то, что был моим другом.

Мэддокс обнял меня в ответ.

— Пожалуйста.

Я освободила свои ноги от его талии, и он поставил меня на ноги.

— Ты должна рассказать своим бабушкам и дедушкам.

Я облизнула пересохшие губы и кивнула.

Гарвард, я иду.

Я получила письмо о принятии два месяца назад, немного позже, чем обычно, но когда я нашла конверт в нашем почтовом ящике, мое сердце упало, и первое, что я сделала, это позвонила Мэддоксу. Я не понимала, почему я это сделала, но я знала, что он нужен мне со мной.

Он был у меня дома менее чем через десять минут, запыхавшийся и улыбающийся.

Мэддокс никогда не отходил от меня, когда я волновалась, и он не отходил, когда я рассказала бабушке и дедушке эту новость. Для меня очень много значило, что он был рядом со мной. Я никогда не ожидала, что мы превратимся из врагов в друзей… в лучших друзей.

Остальная часть церемонии вручения дипломов прошла как в тумане. Вскоре мы оказались на улице под голубым небом, и нас освещало солнце.

Грейсон держал Райли на руках, они смеялись и целовались. Каждый студент оказался в окружении своей семьи. Мой взгляд задержался на толпе, ища родителей Мэддокса.

Пожалуйста, будьте здесь, пожалуйста, будьте здесь. Не делайте ему больно.

Их нигде не было.

Я закипела, гнев закипал в моих венах и животе. Как они посмели? Они должны были гордиться таким сыном, как Мэддокс.

Да, он был дебоширом, полным отщепенцем.

Но, черт возьми, он был мил, и его сердце было чистым. Он работал изо всех сил, чтобы получить диплом с отличием. Снова и снова он доказывал миру, что он не просто богатый и избалованный ребенок.

Мои кулаки сжались по бокам, и я зарычала. К черту, к черту их! Они не заслужили разделить этот день с Мэддоксом.

Меня похлопали по плечу, и я развернулась и столкнулась лицом к лицу с Мэддоксом. Он стоял высокий, его плечи были расправлены, и я должна была признать, что он действительно выглядел горячо в темно-синем выпускном костюме Беркшира с кепкой на макушке.

Его губы изогнулись в легкой улыбке, и я посмотрела ему в глаза, ища разочарование, которое ожидала увидеть. Но его не было.

Именно тогда я поняла, что он больше ничего не ждал от своих родителей. Они были ему чужими, а не семьей. Потому что они никогда не были здесь для Мэддокса в самые важные дни его жизни — его футбольные матчи, его дни рождения, его выпускной.

— Что случилось с этим рычанием котенка, Сладкая Щечка? Кто-то наступил тебе на хвост? — поддразнил он.

Я ударила его по руке.

— Осторожнее, Коултер.

— Ты меня не пугаешь, Гарсия.

— Я тебя покусаю.

— Тогда укуси меня, — осмелился он.

Я щелкнула на него зубами, и он запрокинул голову, фыркая. Мой гнев на его родителей испарился от смеха Мэддокса. Я отказалась поднимать тему его родителей, не пришедших на выпускной. Он был счастлив прямо здесь и сейчас, и это было все, что имело значение.

Я скрестила руки на груди, надувшись.

Его смех стих, но он все еще улыбался. Мэддокс сунул руку в карман и выудил бирюзовую коробку Тиффани. Что…?

Мои губы приоткрылись от удивления, когда он резко открыл маленькую коробочку. Ни за что!

Шок пронзил мое тело.

— Мэддокс, — выдохнула я, качая головой. Моя шапочка соскользнула вниз, и я снова надела ее на голову, все еще глядя на коробку, которую он держал.

Это было ожерелье, изысканное, но простое, с подвеской из стерлингового серебра.