Сейчас, когда я совсем недавно видела тела Мари и Джеймса, это все очень сильно бросалось в глаза. А для человека, который ни одно убийство «нашего» маньяка сам не наблюдал… для него это была бы малополезная информация, не более того. Ничего необычного он бы не заметил.

Я только что зубами от злости не скрипела. Либо кто-то очень не хотел дать понять, что это необычное дело и просто подделывал отчеты экспертов, либо настоящие отчеты где-то существовали, но это «где-то» было достаточно далеко от нас, а эти бумаги в мои руки вообще попасть были не должны. И обе версии подозрительно «сходились» с версией, что маньяк работал в полиции.

Понятное дело, что мне это все решительно не нравилось. И даже остатки холодной пиццы я жевала, не чувствуя вкуса, и тупо перечитывала документы раз за разом, надеясь, что ошиблась и снова что-то не так поняла. Такой меня и застал вернувшийся Алаверо. На часах было шесть с лишним, и так рано я его не ждала, поэтому слегка вздрогнула от его:

— Думаешь, в этой макулатуре появилось хоть что-то новое?

— Не подкрадывайся! — мрачно буркнула я. — У тебя походка, то ли как у кота, то ли как у наемного убийцы. Пока не прибьешь, никто тебя не заметит. А что касается документов… Я просто надеялась, что посмотрю на эти бумаги другим взглядом, после того, как увидела того парня и официантку. А оказалось… Н-да.

— Оказалось что? Не томи, — он закрыл дверь и снова улегся на постель в одежде. Видимо, злой богатый папа запрещал ему так делать, и теперь он наверстывал упущенное. Чем иногда страшно раздражал меня.

— Это пустышка, Рик. Кто бы ни писал эти бумаги, он либо сознательно хотел скрыть от нас все странности, либо просто некомпетентен. Я даже не знаю, что хуже. Хотя нет. Знаю. В первом случае нормальные документы где-то существуют.

— Ты это и в первый раз поняла, разве нет? Печально, что ничего нового я из них не выбил. Придется ловить этого типа на меня, в качестве наживки. Нужна ему супружеская неверность? Будет! — он невесело рассмеялся.

А я мрачно заметила:

— Угу. Если он еще не выяснил, кто мы такие на самом деле. Имен не нашел, например. Тогда это будет очень весело, но не для нас.

И на сей раз именно я не дала ему ответить. Улизнув в ванную. Стоило, конечно, взять с собой вещи, но мне очень хотелось закончить дурацкий разговор побыстрее, и я не стала этого делать.

И страшно удивилась, когда услышала стук в дверь. Приоткрыла ее, и дорогой напарник просунул в дверь руку, в которой держал одно из моих платьев и бюстгальтер. Я глубоко вздохнула, пообещав себе прибить его когда-нибудь потом, забрала вещи, и захлопнула дверь. Молча.

Из-за двери раздался тихий смех, и я пожалела, что не могу прибить его сейчас. Это точно не помогло бы найти маньяка, вот и пришлось заставить себя успокоиться. В конце концов, по сути-то он мне помог, и не его вина, что меня раздражает такое наглое влезание в личное пространство. Особенно когда я нормально себя чувствую и не нуждаюсь в помощи. Не люблю, когда роются в моих вещах. Еще с улицы. А ему забавно.

Впрочем, ладно. Он не был знаком с Роуз, и, в отличие, от меня ни о чем особо не переживал. А с сочувствием к посторонним людям у него всегда были определенные проблемы. У меня вообще складывалось впечатление, будто Рик делит людей на своих и всех остальных. И все свои чувства направляет на первых, в то время как вторые остаются чем-то вроде ходячего материала для всяческого взаимодействия.

Правда, тогда получалось, что меня он включил в первую категорию, и вот это удивляло. Особенно если учесть, что больше никаких поползновений, выражаясь фигурально, «залезть под юбку», он не проявлял даже пока я была в норме. Что творилось в этой лохматой голове вообще? И почему его так колбасит? То взрывается на ровном месте и злится, что я о ком-то переживаю, то шутит, как будто мы не маньяка ловим, а в отпуск вдвоем выбрались!

Под ставшие традиционными размышления о том, что не так с Риком, я успела и принять душ, и одеться. Тапочки с платьем, конечно, смотрелись так себе, но исправить этот недочет можно было и при напарнике, вот я и выбралась из ванной, обнаружив его все там же — развалившимся на кровати.

— Ты объявила забастовку каблукам и будешь ходить по городу в тапках-кроликах? — естественно, съехидничал он.

Я только глаза закатила. Отвернулась, памятуя о проявляющихся последнее время нездоровых состояниях, выбрала зеленые туфли на минимальном каблуке — под цвет притащенного Риком платья — нацепила и тщательно поправила парик, и встала возле двери.

— Мы идем, или ты будешь лежать на кровати и ждать, пока она научится ездить? — процедила, опять безуспешно пытаясь прожечь его взглядом.

— Кэсси и чувство юмора? Не ожидал, не ожидал. Но, оказывается, и такое бывает. Пошли, узнаем, что полезного нам может предложить твой старый приятель, — договорив последнюю фразу он поднялся с постели одним слитным движением. Опять. Я много раз задавалась вопросом, где он научился так двигаться, но что-то мне подсказывало: прямой вопрос об этом он или проигнорирует, или обшутит, как всегда.

Я автоматически набрала номер Роуз, и прежде чем Рик дошел до двери, успела еще раз послушать гудки. Не отвечала. Я надеялась, что она просто потеряла телефон, но здравый смысл подсказывал: вероятность этого падает с каждым часом. А Рик то ли сделал вид, что не заметил, как я набираю номер и быстро убираю телефон обратно в карман, то ли и правда не заметил. Но, на сей раз, комментировать никак не стал.