И лишь пара всадников, уединившись от ушей окружающих, оторвалась от общей колонны и ехала саженях в двадцати впереди построения.

– …Я уже говорил тебе, Прохор, о том, что не все так радужно в штабе армии, – задумчиво сказал молодой всадник на вороном жеребце, которому ярость сражения и свобода на просторе больше привычны, нежели неторопливый, прогулочный аллюр.

– Старший брат, ты же знаешь, я бывал у тебя в штабе, – улыбнулся юноша в зеленой форме с двумя погонами, на одном из которых сверкала серебряная звезда.

Царевичу явно не понравился тон, которым говорил с ним Прохор, слишком беззаботно и весело звучали слова витязя.

– Там, куда ты едешь сейчас, подход к этому делу не такой, как у нас, а надеяться на русское авось я не могу. Ты мой брат по духу, Прохор, и на тебя я надеюсь, как на самого себя. Да и дела при дворе моего батюшки не так хороши, как мне хотелось бы. Вряд ли кто из командующих будет поддерживать вас, ведь все витязи для приближенных моего отца выскочки, недоучки, непонятно как получившие в руки фузеи. А для самых влиятельных – и возможные неприятности в будущем.

– Старший брат, ты говоришь так, будто мы едем не в расположение наших частей, а во враждебный лагерь, – улыбнулся Прохор, но увидел суровый взгляд наследника русского престола, и улыбка сама по себе сползла с его губ.

– Вполне возможно, что так оно и будет, – тихо сказал Алексей, глядя на гарцующих невдалеке всадников.

Спустя час полк витязей, вместе с приписанной к нему артиллерией покинул расположение корпуса, уже приготовившего плацдарм для переброски всего войска с левого берега Ворсклы.

– С Богом, – смотря в подзорную трубу вслед уходящим зеленым мундирам, сказал генерал Третьяк, прекрасно понимающий, что если шведы прознают о движении полка к городу, то вполне могут послать наперерез ему несколько эскадронов кавалерии. А о том, что будет тогда с молодыми воинами, ему вовсе не хотелось думать. До сих пор не придуман способ защиты пехоты от внезапной конной атаки, которая может привести к поистине ужасным последствиям для витязей.

Между тем колонны полка Русских витязей бодро шли по пыльной дороге, ведущей к Полтаве. В центре построения ехали запряженные тяжеловозами телеги, прикрытые со всех сторон от возможного проникновения нежданного противника.

До города было не столь далеко, как могло показаться вначале, чуть больше сорока верст, но вот пройти их налегке – это одно, а вместе с артиллерией – это совсем другое. Увы, лесные тропки не подходят для езды пресловутой тягловой повозки, так что следовали по окружной дороге, проходящей много севернее наиболее подходящего маршрута к городу. Протяженность дороги, таким образом, увеличивалась чуть ли не вдвое, что превращало обычную передислокацию в небольшой поход со всевозможными лишениями и большей вероятностью нападения врага.

Благодаря полусотне драгун, в последний момент приданных полку, разведка местности и проверка годных для продвижения участков дороги занимала не столь много времени, как если бы ту же функцию выполняла одна из рот полка.

Но не все было таким безоблачным, как показалось в начале пути. Через час один из десятков драгун, сменяющих друг друга на разных направлениях, натолкнулся на разъезд шведов, часть которого тут же вступила в бой, а часть понеслась обратно, к своим войскам. Из десяти драгун в бой успели вступить только шестеро, унеся с собой жизни пары шведских кавалеристов, но затем шведы резко отступили, получив приказ своего старшего офицера.

Услышав неприятною новость, Прохор приказал разведчикам усилить бдительность и увеличить дальность разведки: как-никак, лишние пять минут витязям не помешают, тем более если вскоре на тебя вылетит неприятельская конница.

– Надо искать место для отражения атаки, – сказал Федор, внимательно оглядывая редкий перелесок впереди себя.

– Нам надо скорее пробраться к городу, – не согласился с ним командир.

– Если шведы не дураки, то обязательно воспользуются моментом и атакуют нас, причем наверняка на марше, – задумчиво сказал Федор.

– Может, они и не пошлют к нам никого, – сказал Прохор, понимая, что говорит глупость.

Федор на слова командира никак не отреагировал, лишь косо посмотрел: мол, сам-то веришь?

– Ладно, не смотри на меня так. С детства не люблю, когда на меня так смотрят, – улыбнулся Прохор своему другу.

– Мне надо позицию для моих «малышей» присмотреть, – взглянул на друга Федор.

– У тебя же телеги, как у булавинцев, по такому же принципу, – сказал Прохор, намекая на то, что выбор позиции в таком случае не столь уж и важен. Да и зачем он требуется, если поставил на телегу пушку – и пали куда хочешь. Конечно, есть существенные ограничения, да и разборка самой телеги времени немало занимает, но все же это лучше, чем ничего.