Нас всех поджидает смерть, и даже паучиху. Резко выгнув спину, я швырнула страх обратно в нее.

Старуха вздрогнула. Ее нога со странным треском ударилась об пол, а лицо – скорее насекомообразное, чем женское – исказилось в гримасе ужаса.

Я сдвинулась в сторону, протянула коготь, царапнула ее такое уязвимое и мягкое обнаженное горло, шагнула вперед и замерла.

Хвост паучихи по-прежнему раскачивался влево-вправо, взметнув ядовитый кончик. Ужас в ее мозгу не мог остановить его, и хвост двигался сам по себе, непроизвольно. Если подойти слишком близко, он ударит и ужалит.

Я отскочила в сторону. Если не считать подергивающегося хвоста, паучиха никак не отреагировала, в ужасе разинув рот. Держась на безопасном расстоянии от хвоста, я побежала к Лондонскому Камню. Я приближалась, и его крики звенели в голове, звали меня. И тут, перекрывая все остальные звуки, раздался вопль моей матери.

Мои руки превратились в ладони пикси, пальцы побледнели. Я провела их кончиками по шероховатой поверхности Камня, ощущая силу, которая глухо пульсировала внутри. Но ничего не произошло. Камень оставался закрытым.

Когда я прикоснулась к нему в первый раз, то почувствовала магию, но тогда все было по-другому. В тот раз моя рука кровоточила, потому что я разбила стекло витрины. И когда я притронулась к Камню, окровавленная рука воспламенила его.

Родословная ужаса.

Я вытащила из-за пояса кинжал, сжала лезвие правой рукой, одним быстрым движением рассекла кожу и вздрогнула, когда кровь потекла по ладони и запястью. И раскрытой пятерней изо всех сил шлепнула по камню.

Крики взметнулись вокруг водоворотом агонии. Сотни голосов, вопящих от ужаса, страха и боли, и мой голос среди них, тоже кричащий в толпе. Бесконечная река страданий, которая течет и течет.

В Лондонский Камень.

У меня не было ни имени, ни тела – ничего своего.

Ты – Кассандра Лидделл, пиявка страха, пикси, Повелительница Ужаса, бывший агент ФБР.

Я могла только влиться в этот шум, добавить свой голос в общий хор страданий.

Ты ищешь короля Огмиоса. Своего отца.

Сквозь шквал воплей голос матери звучал громче остальных.

Ее крик ужаса, сохраненный здесь Огмиосом. Я ощущала и присутствие короля – он тоже находился в этом море ужаса. Его дух окутывал меня ледяными струйками темной магии. Я запрокинула голову, позволяя его присутствию проникнуть внутрь, соединить нас. И когда я вобрала в себя его дух, то поняла: пора уходить.

Но у меня не получилось. Голоса притягивали, заманивали в хаос неодолимым соблазном всеобщего страха. У перепуганной толпы есть власть. Страх порождает силу, по-своему ужасающую, и я хотела слиться с толпой. Кричать вместе со всеми. Я погрузилась в ужас и уже открыла рот, чтобы закричать.

Но тут что-то потащило меня прочь, дернув за руку. Я сопротивлялась, пытаясь остаться здесь, где мое место.

И вдруг я снова очутилась в пещере паучихи, а моя тень тащила меня прочь от Камня и настойчиво тыкала пальцем мне за спину.

Старуха повернулась ко мне, ее лицо исказилось от ненависти.

– Ты будешь страдать! – взвизгнула она, по-прежнему дрожа.

Я пошатнулась, все еще в шоке от пережитого ужаса, но этот страх придавал мне сил. Следовательница бросилась ко мне, задрав хвост над головой.

Я вытащила маленькую зажигалку, щелкнула, и крошечный огонек вспыхнул снова. Я швырнула зажигалку в паутину. Пока полные ужаса глаза паучихи следили за огненной дугой, я вывернула запястье и уставилась на отражение в браслете.

Обжигающее пламя лизнуло мою кожу, и я прыгнула.

Прикосновение к Камню снова вызвало в моей голове крики ужаса.

Стараясь не слушать их, я лежала с закрытыми глазами в чисто убранном номере отеля. Мне хотелось побыть одной. На секунду мелькнула мысль, не открыть ли мини-бар, чтобы заглушить крики, но я тут же прогнала ее. Больше никогда.

Вместо этого я попыталась мысленно связаться с королем Огмиосом. Там, в бурлящих глубинах моего сознания, ощущалось чужое присутствие, паутина воспоминаний и мыслей, которые мне не принадлежали и которые я с трудом понимала.

Я осторожно притронулась к паутине, к темным нитям воспоминаний, и меня тут же захлестнул такой мощный поток образов и чувств, что перехватило дыхание. Я тут же отпрянула, сердце бешено застучало.

Огмиос был очень старым фейри. Он прожил немало веков. Погрузиться в его воспоминания – все равно что нырнуть в Атлантический океан и утонуть за считаные секунды… Нет. Если я хочу узнать какие-то его мысли, придется их выловить. Осторожно.