И это тоже было слепым, рабским заимствованием английской культуры.

Ведь прямое отождествление Англии с библейским Израилем и вера в её особую связь непосредственно с Богом являлись само собой разумеющейся общественной нормой уже в XVII веке (хотя уникальность и избранность Англии как Нового Израиля провозглашались ещё в 1580 году [301]). Считалось, что «англичане, как некогда иудеи, – избранный народ Бога» [172]. Уже в 1607 году проповеди систематически связывали завет Бога с Авраамом «с английской нацией, избранным народом нового времени… с замыслом Бога об избранном народе». Среди прочего эта вера служила весомым обоснованием колониальных захватов Британии: подобно тому, как «сыны Израиля изгнали ханаанеян…, англичане должны были вытеснить язычников с их земель в Новом Свете» [290].

Оливер Кромвель считал отнюдь не весь христианский мир, а именно и только английский народ «народом Бога», Новым Израилем, сражающимся в битвах Господних. В 1653 году в своей первой же речи в парламенте он заявил, что Англия была призвана Богом, как когда-то иудеи – чтобы править вместе с Богом и исполнять его волю [245].

Даже в «Потерянном рае» Джона Мильтона говорится об особом божественном провидении, ниспосланном именно Англии и её избранному народу, которому непременно предстоит установить своё царство по всему миру: «Твое семя сразит Врага нашего» [276]. О Новой Англии говорилось: «Бог предназначил эту страну для нашей нации, уничтожая туземцев чумой, не тронувшей ни одного англичанина» [245]. Таким образом, Провидение в английском его восприятии было сродни геноциду, что полностью соответствовало не только ветхозаветным и неоиудаистским корням протестантизма, но и самым сокровенным чаяниям нацистов.

Ветхозаветная максима Томаса Карлейля «сила – это право» в полной мере выражала повседневную британскую практику. Уничтожение ханаанеян англиканский священник Кингсли в 1849 году рассматривал как более чем достаточное оправдание перехода колонизаторов от самообороны к геноциду, восклицая: «Истребить одно племя, чтобы спасти [для колонизации англичанами – М.Д.] целый континент, – значит ли это “пожертвовать жизнями людей”? Пусть докажут, что это жизни людей. Это жизни хищных зверей.» «Вы, малайцы и даяки Саравака, вы… враги Христовы, вы звери, тем более опасные, что обладаете получеловеческой хитростью» [240].

Организатор движения бойскаутов Баден-Пауэлл в 1899 году называл «охоту на людей» лучшим из всех возможных видов спорта, который поможет справиться с «дикими зверьми человечества». Совершаемые нацистами массовые убийства, как мы хорошо помним, опирались на точно такое же восприятие русских как «зверолюдей», а евреев как «недочеловеков», то есть вообще не людей [240].

Классический английский историк, описывая войну за независимость Индии 1857 года, описывает ветхозаветную же, по его прямым наблюдениям, готовность англичан «убивать каждого, разить в плечо и бедро» [233, 366]. Именно после этого индийцев начали повсеместно называть «черномазыми» и говорить о них с «полным презрением и настоящей ненавистью», а повстанцев «стали относить к низшим формам жизни – наравне с крысами, змеями, насекомыми» [208].

«Ни один цветной не мог чувствовать себя в безопасности… потому что британцы стремились убивать всех “туземцев” без разбора.» Подозреваемых в участии в мятеже или сокрытии бунтовщиков вешали, насаживали на штыки, расстреливали. По ряду свидетельств, в 1857–1858 годах в Дели британские солдаты массово подкупали палачей, чтобы те продлевали мучения приговоренных к повешению; им очень нравилось наблюдать, как те «танцуют хорнпайп [129] », извиваясь в предсмертных судорогах [215].

«…Британские солдаты даже слишком старались, исполняя приказ не щадить никого старше 16 лет.» В одном только городе Джханси уже после подавления восстания было убито около пяти тысяч индийцев – в несколько раз больше, чем всех погибших на всей территории Индии британцев. В то же время большинство сообщений о зверствах сипаев, систематически распространявшихся в Англии, были заведомой ложью. Чтобы не допустить её разоблачения, части подсудимых перед началом суда завязывали рты, чтобы не дать им возможности отвечать на откровенно вздорные обвинения [327].

В 1896 году один из англичан исчерпывающе емко описывал наиболее распространенные настроения своих соотечественников в будущей Южной Родезии: «Большинство действительно желает уничтожить всех черномазых, независимо от того, друзья они или враги» [149].

При этом протестанты были абсолютно убеждены в том, что «общепризнанная чистота помыслов могла освободить англичан от моральной ответственности за кровь, пролитую во имя соблюдения империалистических интересов» [342].

Произнесенная в день памяти Ватерлоо и изданная в 1899 году под весьма характерным заголовком «Божественное руководство нациями» проповедь, по восприятию английского же историка Мэнгена, «пропитана кровью ветхозаветных битв, наполнена расистской бранью, отличается чувством самодовольства благодаря островному высокомерию… шовинизму, ханжеству и расизму» [262].

Эта риторика буквально завораживала немецких фашистов: «Коль скоро англичанину… удалось занять ведущее положение внутри белой расы и повсюду предстать перед цветным представителем Европы как таковой, нельзя не… признать, что он… предназначен расой для выполнения этой задачи. Важнее всего, что религиозное учение о предопределении (почерпнутое ими из Ветхого Завета) трансформировалось у них в выраженное расовое сознание. Уже не как протестант, но как англосакс он [англичанин] считает себя избранным для власти над миром. Власть над миром стала для него важнейшей частью его земного призвания. Свои притязания на роль единственного избранного народа они воплощают в жизнь с ветхозаветной… жестокостью» [180].