— Но у меня нет… — возразил Эар Хоррлл.

— Да знаю я. Камни рассеялись. Надо собрать их вместе. Кстати, за камешками охотишься не только ты.

— Знаю. Март Акдак…

— Твой Акдак — невезучий дурак. И союзники у него — прозорливые, но круглые идиоты. Грех так говорить, но общение с Младшими расами меня в последнее время раздражает. Кстати, ждёт твоего Акдака в ближайшем будущем крупное разочарование в жизни. Он что думал — отхватил кусок пожирнее — и можно почивать на лаврах и в ус не дуть? Власть — слишком хлопотное дело. А толковый зам — вовсе не значит — толковый начальник.

— Зачем ты мне это говоришь?

Таинственный гость поморщился.

— Я стал брюзгой. Да! Одного из твоих пленников я отпустил. Он для тебя не опасен — просто инициативный и безобидный дурак. А вот женщина пусть пока побудет при тебе. Так безопаснее.

— Для кого?

— Ты стал задавать слишком много вопросов, Хоррлл. Для всех. И для тебя тоже. Да. Вы нас сильно разочаровали.

Гость поднялся.

— А что мне… — начал было Эар Хоррлл, но гость досадливо махнул рукой:

— Как говорила одна моя знакомая, там, на Земле — «раз — сидеть, два — тихо!»

* * *

Утро, на которое назначен был выход группы, выдалось на редкость мерзопакостным. Густой как молоко, и липкий туман заволок всё вокруг, укрыл развалины города, напитал воздух сыростью, и в этом белом мареве пропало всё — и окружающий пейзаж, и звуки. На «Мимозе» остался только её экипаж, а точнее: Серый, На-Ла и Рек. Шим-Панга Анка в последний момент, волевым решением, включила в состав экспедиции, а вот Серому было велено «сидеть на попе ровно», как Рива выразилась.В итоге в группу вошли: Анка, Джинн, Шломо, Айвор, Шим-Панг, Рива и Дранг Ост с Ла Тифой.

Но едва группа растаяла в тумане, как с корабля исчез и его капитан — Рек Дагвард. Велев На-Ле быть на связи Рек, ничего никому не объяснив, исчез.

А у группы почти сразу же начались неприятности. Едва приблизились к Великим Болотам, как у флаеров разом вышла из строя вся система навигации. Это никого не удивило. В прошлый раз тоже было так. Болота — штука непредсказуемая и опасная. И погода ничуть не стала лучше. Туман, как будто, стал ещё гуще и непроницаемее. Лететь в нём без навигации было бы рискованно, и флаеры оставили в лесу, на бывшей военной базе. Дранг Ост сказал, что это «последний островок цивилизации» и вообще «конец географии».

— Может, попытаемся починить? — высказал робкую надежду Шломо, но Дранг Ост только рукой махнул:

— Здесь свои законы, парень. Техника отказывает без видимых причин.

Шломо с Джинном для очистки совести поковырялись в двигателях и электронике, но это ничего не дало.

— Я никаких повреждений не нахожу. — обескуражено заявил Эпштейн-младший, — И что нам теперь?

— Пешком идти. — с тайным злорадством ответил Дранг Ост, — Ножками, ножками, мой мальчик.

Шли весь день до темноты.

Утро следующего дня было таким же туманным и промозглым, как и вчера. Ветра не было. Точно так же в белой вате глох и пропадал окружающий мир.

— Болота — штука коварная. — повторил Дранг Ост.

— Особливо, когда тебя сдают конкурентам. — не удержался и припомнил прошлый поход Джинн.

— Кто старое помянет. — ответил поговоркой Дранг Ост.

— А кто старое забудет… — ответил спецназовец, — Ладно, отставить.

— В прошлый раз мы там на какой-то дом наткнулись. — вспомнила Анка, вроде научной станции.

— В своё время их много настроили на болотах. — ответила Ла Тифа.

— Я, например, так и не поняла — чем эти болота так опасны? Ну, наткнулись мы там разок на змеюку рогатую. Но это и всё было.

— Рогатый болотник — это меньшее из бед. А вам просто повезло. — ответила Ла Тифа. Элары в своё время наоставляли там кучу неприятных сюрпризов. Я работала на такой станции в юности. Почти всех моих сослуживцев уже нет в живых. Кто-то заболел неизлечимой болезнью, кто-то погиб, кто-то сошёл с ума и его усыпили.

— Как усыпили? — переспросила Анка, полагая, что ослышалась.

— Отправили в эвтанальный центр.

По её тону Анка поняла, что Ла Тифа не врёт. И от этого спецназовке стало как-то совсем нехорошо.

— То-есть — у вас можно человека усыпить как животное? — переспросил её Шломо.

— У нас принята эвтаназия для неизлечимо больных, стариков и особо опасных для общества. — ответила Ла Тифа, — А что — у вас не так?

* * *