Шрифт:
– Вы с Олей женитесь, да?
– Да, – после полуминутного молчания признался Саша.
Послышалась возня и вспыхнула длинная лампа над окном, и Саня сел на кровати.
– Но это еще не скоро, наверное.
– Ты уже две недели как вернулся, а я узнаю только сейчас! – упрекнул я. Саша посмотрел на меня и снова ничего не сказал. Я закатил глаза к потолку:
– Ну наконец-то!!!
– Я готовился услышать что-то совсем другое! – наконец улыбнулся Саня.
– Неудачникам не пристало раздавать советы.
Я долго провалялся без сна на своём матрасе на полу, то сбрасывая одеяло, то замерзая и натягивая его по самые уши. Всё пошло под какой-то уклон, по законам физики набирая скорость. Неужели правы все те, кто твердит, что жить так, как я это делаю, нельзя? А как стоит жить? И стоит ли? И как это же грустно – думать, что и шагу не сделать, не сверившись с потрепанной книгой приевшихся рецептов.
Неожиданно в уголке глаза скопилась горячая капля и, не удержавшись, скатилась к виску, застряла в волосах. Я ещё даже не понял, с чего она вдруг решила появиться, когда такая же капля выбежала из другого глаза и защекотала ухо.
Я тихо поднялся с матраса и убрёл на кухню, где сел на холодный линолеум и опустил голову на руки. Я чувствовал, как что-то кислотное разъедает меня изнутри, переваривает сердце, истончает кожу. Если себя долго ненавидеть, наверное, можно вообще исчезнуть. Завтра всё пройдёт, я знаю, только до завтра ещё далеко.
Оставшиеся слёзы так и затвердели в глазах стеклянной плёнкой. Больше всего хотелось ползком добраться до своей лёжки, но я заставил себя встать, открыл створку стеклопакета и высунул дурную от разгулявшихся мыслей голову на улицу.
Так и не стемнело толком. Над городом перемешались снеговые тучи, дымы из труб и автомобильные выхлопы. Накопившее в себе свет сразу всех городских огней, грязно-розовое небо светилось. В сравнении с ним однозначно белым казался нападавший за вечер снег, балансирующий тонкой стенкой на каждой веточке за окном. В снегу глохли все звуки, и, хотя за стенами двора пролегала оживлённая улица, внутри стояла тишина, как в деревне.
Я поёжился, запоздало вспомнил, что стою у открытого окна в одних трусах, и затворил раму. Чего-то хотелось… Порылся в холодильнике – не пожалеет ведь Саша для старого друга, скажем, полбанки сгущёнки? Я взял из кармана своей куртки сигареты, устроился на подоконнике в кухне, съел несколько ложек сгущёнки и стал курить, выдыхая дым за окно и стряхивая пепел в снег на карнизе.
В доме напротив горели пять или шесть окон последних полуночников. Я не любитель разглядывать чужие окна – их вид всегда будит во мне тоску. Но иногда во время прогулок всё равно невольно замечаю на другой стороне улицы потолки и люстры, верхний угол оклеенной обоями стены, встроенную подсветку или старую люминесцентную лампу. Как бы ни ухищрялись хозяева, большинство окон остаются безнадёжно тусклыми, как будто обитающие за ними люди пытаются поделиться с тобой какой-то своей печалью.
Хотя в Сашкином дворе народ изобретательнее – одно из окон, которое до сих пор светилось, было занавешено норвежским флагом. Ткань для флагов хорошо пропускает свет, окно притягивало взгляд. Идея была популярна в доме – ещё одно окошко закрывал флаг ВВС с размашистым жёлтым солнышком. Я потушил окурок в снегу и отправился спать.
Глава 5
Сашка разбудил меня лёгкими пинками.
– Вставай, Виталик Алексеевич, нас ждут великие дела и прочий геморрой!
– Пшёл отсюда, дай сон эротический досмотреть!
– В обед клиенты приедут, для которых у нас ни хрена не сделано, и сон твой станет явью!
Я перевернулся на другой бок, слегка придавив кота. Кот заверещал и спросонья тяпнул меня за руку. Я взвыл:
– Ах ты, морда ангорская!
– Давай, кто первый сегодня до офиса доберётся, тот и будет генеральным директором? Так сказать, кто первым встал, того и кресло!
– Как это низко – играть на чувстве долга и ответственности, – с оханьем я скатился с матраса.
– Ага, я ещё на одном чувстве сыграю. На минутку – еда в холодильнике последняя и через две минуты я начинаю её есть!
Я осторожно побился о паркет головой, потом приподнялся и лениво отжался раз двадцать.
Небо наливалось яркой утренней лазурью. Мы ехали в офис, и я вёл машину, а Саня, как обычно, тихо офигевал от того, как я веду машину.
– Там не было поворота!
– Гайцов там тоже не было.
Я свернул в боковую улицу, пролетел переулок и вырулил на какие-то задворки.
– Я бы на месте страховых компаний тебя на порог не пускал.
Саша преувеличивает – за все время, что я вожу машину, я ни разу её не стукнул. Так же как за всю свою фанатскую жизнь ни разу не побывал в ментовке. Я либо везуч, либо осторожен, либо храним каким-то исключительно ответственным ангелом.
– Ты ещё с Ксюшей не ездил!
– Да Ксюша твоя вообще обезбашенная, я давно это по твоим рассказам понял!