— И остается им до сих пор, — Рафаэль неопределенно взмахнул рукой, будто изображая какое-то заклинание. – Кстати, она маг словесности. Как и ты.

— Тогда все ясно, — задумчиво кивнула я.

— О, хорошо, что ты все поняла! – с явным облегчением произнес Рафаэль и расплылся в улыбке. – Я уж боялся, что придется пояснять, извиняться…

Меня будто ребром ладони по горлу ударили. Это к чему вообще он сказал?

— Ты о чем? – я с подозрением уставилась на Рафаэля, а он вмиг лишился прежнего спокойствия. – Я подумала о том, что Бриенна – помощница Валанте. Это она ищет опорные части в заклинаниях и перепроверяет мой перевод. А ты?

Рафаэль неловко рассмеялся, и я почти увидела, как он ищет тропинку, по которой сможет увести беседу.

— Рафаэль! Говори живо, иначе я подпалю твои прекрасные белоснежные локоны, — прошипела я, но тут же пожалела о сказанном.

— О! Ты правда считаешь мои волосы прекрасными? – он наклонился в мою сторону и картинно провел ладонью по волосам.

Я не сдержалась и легонько толкнула Рафаэля в плечо, хохотнув:

— То есть остальное ты не услышал?

— На «прекрасных белоснежных локонах» мое сердце растаяло, рассудок помутился…

— Ты слишком падок на лесть, Рафаэль, — я смеялась уже заливисто, совершенно забыв обо всем, что сегодня случилось. – Но меня не провести! Говори! Что я должна была понять?

Он не хотел говорить. Мне пришлось пригрозить ему, что призову на помощь Яснару, и только тогда Рафаэль сознался:

— Я выкупил тебя в служанки, ничего не зная о твоих способностях. А когда понял, что ты маг словесности, то вспомнил о Бриенне и разозлился…

— Так вот почему я ехала в повозке, а не в карете! Вот почему ты ненавидел меня!

— Я не ненавидел тебя, рогатая, не утрируй, — раздраженно отмахнулся он. – Просто слегка бесился из-за бывшей, которая ушла к моему же хозяину.

— Что?! – у меня отвисла челюсть. Хотя чего удивляться? Я ведь собственными глазами видела обращенную Бриенну подле Валанте.

— Отродье моего отродья – мое, — процитировал Рафаэль. – Валанте мог бы казнить меня за то, что я обратил Бриенну, но решил наказать меня иначе. Он забрал ее… у меня на глазах.

— Что ты имеешь в… Ох…

От осознания, что произошло, я сначала покраснела, потом заледенела изнутри. Меня охватило оцепенение.

Я искоса глянула на Рафаэля, стараясь, чтобы он не заметил. Как он? Не слишком ли тяжело говорить о таком?

— Знаешь, что самое отвратительное? – глядя куда-то в стену, спросил он. – Валанте даже не пришлось использовать гипноз. Бриенна согласилась сама. Сама разделась. Сама прыгала на нем, делая вид, что меня не существует.

Отвратительно. Бедный Рафаэль.

Я не сдержалась и придвинулась к нему, в последний момент подумав – и что дальше? Я не могу его обнять, это странно и неуместно. Не могу успокаивающе коснуться его руки.

Не могу ни на миг проявить жалость, которую Рафаэль терпеть не может.

Он повернул голову, и наши лица оказались слишком близко друг к другу.

— Ты чего? – опешил он и чуть отклонился.

Стало еще более неловко, но я выкрутилась:

— Хочу смотреть тебе в глаза, когда будешь отвечать на вопрос. Я до сих пор напоминаю тебе Бриенну? Это важно, — добавила я серьезно. — Мы же союзники.

Он ответил, не раздумывая:

— Уже давно не напоминаешь. Будь ты действительно как она, перебежала бы на сторону Валанте при первой же встрече с ним. Он же звал, а ты все равно выбрала меня.

Теперь настала моя очередь отклоняться назад, ведь Рафаэль подался вперед. Расстояние между нами сократилось и будто накалилось из-за дерзких слов и улыбки вампира.

— Я уже поняла, что ты обожаешь лесть, — я почти легла, опершись на локти. Теперь я смотрела на Рафаэля снизу вверх, но уязвленной себя ничуть не чувствовала. Мне есть, что ему ответить. – Но не ищи скрытый смысл там, где его нет. Я выбрала тебя, а не Валанте, потому что ты мой господин. С тобой мы заключили договор, а не с твоим хозяином.

— У Валанте был десяток способов оставить тебя, пожелай ты этого. Он мог бы приказать мне внести коррективы в договор или вынудил бы переехать вместе с тобой в центр. Ты бы не нарушила закон и обрела нового господина.

— Не думала, что скажу это, но меня устраиваешь и ты.

Он неотрывно смотрел мне в глаза, будто ждал, что я усмехнусь или выдам что-то в духе «ха-ха, поверил?». Но я, вопреки ужасному смущению и горящим щекам, свое признание обращаться в шутку не собиралась.

После того, что мы пережили вместе, Рафаэль и правда больше не казался придурком. На смену раздражению и злости, которые раньше вызывало одно лишь имя Рафаэля, пришли благодарность и понимание.