Глаза её тут же наполняются слезами.

Телефон снова трезвонит, но Аня настойчиво отключает вызов, а потом и телефон.

– Теперь поругались? – констатирую я.

– Да, – всхлипывает Аня. – Нет, он извинится в итоге, я знаю. Гордей взрывной, но отходчивый. Но…

Приносят наши стейки и салат.

– Давай поедим от души, – придвигаю к себе тарелку. – И пошли эти мужики лесом! Я бы тебе предложила выпить, но ты за рулём, а я на таблетках. Так что, давай хоть наедимся от пуза.

– Давай, – вздыхает Аня и мы принимаемся потрошить наши стейки.

А потом мы просто общаемся с Аней, напряжение немного отпускает. Она рассказывает забавные истории из студенческой жизни. Речь заходит за её подругу.

– Да, столько лет мы с Танькой дружили, а потом она меня предала. Изменила с моим женихом. И специально подстроила, чтобы я это увидела. – вздыхает горестно. – Ты знаешь, я потом только поняла, что от неё предательство для меня оказалось больнее, чем от моего парня.

– Да, предательство невозможно простить, – снова накатывает грусть.

– Ты знаешь, – улыбается Аня, – а я простила. И мать свою тоже, хотя она, можно сказать, предала меня, когда бросила нас с папой.

– Это немного другое, – вздыхаю тяжело.

– Согласна, – кивает Аня, прекрасно понимая, о чём я говорю. – Но я простила их только тогда, когда сама поняла, что эта обида меня разрушает. Да и если разобраться, они себя сами наказали намного больше. Их предательство по ним ударило намного сильнее, чем по мне. И вот когда я это поняла, то перестала чувствовать обиду, от которой раньше буквально задыхалась. Поэтому я хотела пригласить на свадьбу мать. А Гордей против.

Какие похожие на самом деле чувства. Меня обида и гнев тоже душат и буквально разрушают.

– Ну, я думаю, это должно быть твоё решение. Но если на вашей свадьбе будет эта женщина, я точно не приду.

– А что такое? Эвелина и тебе успела насолить? – поднимает Аня удивлённый взгляд.

– Наталья утверждала, что Свят изменял мне с ней и её подругой. Подозреваю, что это была как раз твоя мать.

– Ты знаешь, я бы хотела сказать, что ты ошибаешься, но… На самом деле это вполне в духе Эвелины. Хотя Наталья могла и соврать.

– Да какая уже разница, – вздыхаю. Не хочу копаться в этом дерьме опять. – Ты совсем не похожа на мать, – перевожу тему.

– Да, я похожа больше на папу, а воспитывала меня бабушка.

– Ты этому должна радоваться, мне так кажется.

– Я радуюсь, но… Какая бы она ни была, она всё-таки мать.

– Уверена, Гордей остынет и сделает так, как ты захочешь.

Доедаем десерт, допиваем чай. Расплачиваемся по счёту, одеваемся. Когда я достаю перчатки, из кармана выскакивает на пол флаер.

– Это что? – поднимает Аня карточку. – Ух ты, это же танцевальное шоу очень крутой группы! – загораются у неё глаза. – Я на них в соцсетях подписана и частенько залипаю на их клипы. Они так двигаются! – восторженно.

– И что? – выгибаю бровь.

– Ты хочешь домой? – провокационно спрашивает Аня.

– Нет. Меня там никто не ждёт.

– Поехали, заглянем хоть ненадолго, – складывает она руки в молящем жесте. – Только это будет наш секрет. Если Гордей узнает, он меня прибьёт!

– Не прибьёт! – улыбаюсь я. – Поехали.

И вот мы на месте. Здесь довольно атмосферно. Это ночной клуб, но выполнен он в стиле улиц Нью-Йорка. Вместо столов – перевёрнутые железные бочки и сложенные друг на друга скаты. Стены расписаны граффити. Посередине огромного помещения круглая сцена, и на ней отжигают красавцы-танцоры. И да, здесь есть, на что залипнуть.

Нет, это не пошлый стриптиз, но… Это намного круче!

На парнях кожаные штаны, а вот их рельефные торсы обнажены. Сверху льётся вода, капли бликуют в неоновых огнях, а посередине сцены мокрые боги двигаются так, что захватывает дух.

Толпа ликует, у самой сцены визжат восторженные фанатки.

– Чёрт, какие же они классные! – подпрыгивает на месте Аня. – Вживую это намного круче, чем на записи.

Да, тут не поспоришь! Я согласна с Аней. Музыка захватывает ритмами, мы пританцовываем. И сейчас я как будто сбрасываю с плеч лет десять. Забываю о своих проблемах, чувствую себя молодой, здоровой, сильной. Детский восторг захватывает меня, и я не гашу его, наоборот, позволяю этим чувствам завладеть мной.