И за это я очень благодарна своему свёкру и моему отцу, которые своим примером отношения к нашим матерям показали, что бить женщину — неприемлемо. Бьёт, хватает за горло, насилует — значит любит? Никакое насилие нельзя оправдать любовью.

Даже сейчас, держа зонт, и желая оставить им синяки, а если повезёт, и переломы на теле Кости, я понимаю, что здесь нет места любви. Моя любовь к нему закончилась. Я люблю только себя, а меня обидели.

Немного сложно, да?

Я скажу по-иному. Когда, не важно, муж или парень избивает свою женщину, а может, и наоборот, женщина — мужчину, что звучит смешно, но тоже бывает, говорит лишь об одном — насильник любит себя больше, чем тебя. Ему важнее прямо сейчас тебе отомстить, заставить тебя его слушать, показать, что он главный… Да мало ли причин. Но все они сводятся к одному — даже если он клялся тебе в безграничной любви и обожании, вот в этот момент, когда он только занёс над тобой руку — для него он важнее и ценнее тебя.

Что, в принципе, оправдано. Для любого из нас нет никого ценнее, чем он сам. Не верите? Прислушайтесь к себе. И это нормально. Ведь, «я» — единственный человек, который сопровождает нас в жизни. И если нам больно, грустно, радостно то это чувствуем мы. Не кто-то другой. И поэтому мы всячески будем себя защищать.

Как и я сейчас. Не мой муж, хотя он, может, что-то тоже переживает, но в этот момент мне было плевать… Я! Я переживаю в душе нестерпимое чувство.

И если физическую боль можно как-то прекратить или хотя бы уменьшить, приняв лекарство, то что делать с болью душевной? Кто-нибудь, пожалуйста, дайте и от того таблетку!…

…

…Мне было всё равно на его чувства. Передо мной стояла лишь красная пелена моей ярости. Я хотела отомстить, причинить ему ещё большую боль! Чтобы он понял, насколько плохо мне и прекратил это, больше никогда не смел повторять!

Сейчас я видела не человека. Костя был всё равно что вещью. Чем-то много ниже меня. Недостойным моих переживаний.

Да и я в этот момент была всё равно что обесчеловечена. Понимаете? Я будто состояла полностью из этой ярости.

Клянусь, совсем не имея возможности себя контролировать. Я ударила его первый раз, потом опять.

Мои удары были сильными, и приходились ему по плечу.

Боюсь представить, чтобы могло произойти в тот момент, окажись в моей руке что-то острое или тяжёлое.

А зонт-то. Что будет от маленького складного зонта, которым бьют плашмя?! Только сам и сломается.

Сейчас, кстати, мне его жалко. Как никак, а это был мой любимый зонт. Но тогда я об этом не думала.

Мне просто хотелось бить. И бить сильнее! Не разбирая кого и куда! Всё остальное как будто потеряло смысл, было совсем неважным.

Только месть. Моя маленькая, но меня спасающая.

Какое-то время Костя терпел, а может, просто не мог подобраться ко мне, чтобы меня остановить.

Но в итоге, ему всё же удалось поймать моё запястье, а второй рукой отобрать сломанный зонт.

— Чего меня останавливаешь? — прокричала я, — Ты же сам сказал, что я могу тебя убить! А теперь струсил!

— Успокойся! — закричал он в ответ.

Ну когда, когда уже люди поймут, что требовать успокоиться кого-либо в момент, когда тот желает, чтобы его услышали и поняли — это самое бесполезное, а главное — имеющее обратный эффект требование?!

Я схватила что-то ещё. На этот раз всего-то зимнюю шапку, которую ещё не успела убрать и кинула её в сторону мужа. Следом полетел шарф, что-то там было ещё… Но теперь моя месть не достигала цели. Подумаешь, кинули в него одеждой. Я больше тратила сил на бросок, чем получала наслаждения в итоге.

Опять, наверно, объясняю сложно. Просто хочу, чтобы вы поняли, что в этот момент было в моей душе.

Ровно в тот момент, конечно я всего этого не замечала и не понимала. Не до того было. Однако теперь, уже более чётко осознаю, почему делала именно так, а не как-то по-другому.

Теперь я бросилась на Костю, что говорится, с кулаками.

Я била изо всех сил!

Но, конечно, я была, по сравнению с ним более хрупкой и слабой. Не знаю, какой комплектации должна быть женщина и насколько слабаком мужчина, чтобы женщине с ним сладить. Но я вкладывала в каждый удар всю свою ярость, всё сильнее и сильнее.

И вот знаете, сейчас вспоминаю, что мелькнула у меня тогда мысль о том, что Костя может меня ударить в ответ. Я этого боялась и тогда, и иногда эта мысль возникала у меня и позже.

Но надо отдать ему должное, даже в этот момент, всё, что он сделал, это снова меня скрутил.

Запястья заломило.

Я была готова продолжить драку. Если бы он меня ударил, конечно, наверно, ему было бы достаточно и одного удара, чтобы сбить меня с ног, но я ударила бы сильнее. Правильно ли это? Скорее всего, всё зависит от соперника.

Вряд ли бы я даже попыталась бы ударить, даже зонтом, будь мой муж двухметровым шкафом, да, к тому же, с лёгкостью распускающим руки в ответ. Ну это самоубийство какое-то…